Мы сидели под уже начинавшими осыпаться деревьями в тихом, я бы даже сказал, уютном дворике на облупившейся садовой скамейке, массивной – теперь таких не делают, и негромко разговаривали. Вернее, больше говорил он, а я только изредка вставлял свои реплики.
– Конечно, моя жизнь могла бы сложиться по-другому. Но кто знает свою судьбу? Кто может её изменить? – он внимательно посмотрел на меня сквозь очки. – Даже если кто-то может, откуда знать, что он изменит её к лучшему? Не сожалеть бы потом.
– Если вы не в состоянии мне помочь – я не вижу смысла продолжать наш разговор, – сказал я резко и сделал попытку встать.
Но он удержал меня, поспешно схватив за руку.
– Прошу вас, выслушайте меня, – его речь стала торопливой и сбивчивой. – Прошу вас, выслушайте меня.
Как будто я не за этим приехал! Как будто я не хотел его слушать! Да только это мне и надо было, и я сказал:
– Я не понимаю…
Но он перебил меня:
– Всё равно выслушайте, даже если не понимаете. Понимать не обязательно. Вы просто слушайте меня, как слушают песню на иностранном языке. А понимание придёт само по себе. Не обязательно ведь знать язык цыган, чтобы понять, о чем их песни. Важно их выслушать, и они сами переведутся в вашем сознании на нужный язык. В этом секрет слов. Все слова всех языков созданы не случайно. Их создали не люди. Например, то же слово «сознание», или совместное знание субъектов психики, уже применялось тогда, когда о строении психики никто практически ничего не знал.
Да (для меня вдруг это стало очевидным), тайны и в самом деле сжигали его изнутри.
– А кто их создал?
– Тот, кто управляет людьми. Конкретнее я пока не знаю. Вернее, догадываюсь, но не могу вам сказать.
– Почему?
– Если я вам скажу, вы перестанете меня слушать вообще.
– Почему?
– Вы сочтёте, что я безумен. Вы и так уже считаете, но не до конца. Вы слушайте меня, пока вам понятна моя логика, пока вам интересно то, что я говорю. И давайте не будем нарушать эту гармонию. Всё, что необходимо, придёт само. Вы ведь и таблицу умножения начинали учить с первого столбца, а не с середины. Поэтому позвольте мне говорить. Я сам увижу, когда вам станет неинтересно или когда что-то вызовет у вас отрицательные эмоции. Мне важно, чтобы вы заинтересовались. А это возможно только тогда, когда вы услышите в моём рассказе нечто вам знакомое, но что волнует вас своей непонятностью. Вернее, что понятно не до конца, но в существовании чего вы не сомневаетесь. Это всё равно как тайфун, или цунами, или шаровая молния. Вы знаете, что они есть, но не понимаете их сути. И эта суть манит вас к себе.
– Так, я начинаю понимать.
– Самое главное, чтобы вы осознали – я не сумасшедший. Или сумасшедший, но не до конца. Что меня ещё можно понять. И тогда я раскрою вам и эту тайну, и ещё много других.
– Я не сомневаюсь, что вы не сумасшедший, что не до конца… – я и сам не верил тому, что говорил.
– Вот и прекрасно. Тогда начнём. Слушайте.
И он опять заговорил. Для большинства людей его речь была бы не совсем понятной. Но только не для меня. Если бы я его не понимал, то я бы и не искал его все эти годы, всё это время, начиная с того дня, когда я прочитал сообщение на форуме, посвящённом проблемам пространства и времени.
Он прав: таблицу умножения учат не с середины. Если начать с середины, таблица умножения будет казаться мистикой. И ученик может понять учителя только тогда, когда достаточно подготовлен к этому. Когда просто жаждет, жгуче желает подтверждения своим интуитивным догадкам. Когда новое знание ученику жизненно необходимо. Необходимо как воздух, как солнечный свет, к которому былинка-трава пробивается даже через толстый слой грубого асфальта. Необходимо для того, чтобы изменить то, что изменить невозможно. На первый взгляд, невозможно… Невозможно, если желание получить невозможное недостаточно сильно…
