– Что взяли? – спросила она, обращаясь к прокурору: он уже докурил и вернулся в комнату.
– Трудно сказать – надо, чтоб матушка взглянула. Навскидку, нет шкатулки с деньгами, но там было, думаю, не больше десяти тысяч: матушка не хранит дома много.
– А драгоценности?
– У нее есть дорогая ювелирка, но она каждый раз, уезжая, отвозит все ко мне. Это я ее попросил, ведь она так часто отсутствует!
– Мудрое решение! Так, выходит, тут особо и нечем поживиться было?
– Было чем, но, полагаю, либо преступник не разбирался в антиквариате, либо счел, что вытащить его из квартиры незаметно не сумеет. Технику тоже не взяли, кстати, – добавил Рогов, кивнув на большой плазменный телевизор, висевший на стене. Под ним валялись сбитые колонки домашнего кинотеатра.
– Интересно, за чем же он, или они, тогда приходил? – вслух задалась вопросом Лера. – Вряд ли для того, чтобы убить девушку… Как вы сами-то оказались в квартире?
– Зашел за кое-какими документами, которые хранятся у матушки, – пояснил прокурор. – А тут – такое!
– Она жила здесь или просто приходила?
– Катя здесь живет… жила на постоянной основе, когда матушка уезжала.
– У нее есть свое жилье?
– В общежитии университета.
– Она студентка?
– Юридического факультета.
– А каковы были ее обязанности?
– Ну это лучше опять же у матушки поинтересоваться. Думаю, полить цветы там, кота покормить, пыль стереть.
– Кота? – переспросила Лера. – Я что-то не видела здесь никакого кота.
– Он, видимо, от испуга куда-нибудь забился: слишком много народу сюда набилось.
– Понятно…
Итак, у случившегося, возможно, имеется свидетель, вот только разговорить его вряд ли удастся, ведь переводчик с кошачьего – профессия редкая, если она вообще существует.
– Дверь была заперта или открыта, когда вы пришли? – спросила Лера прокурора.
– Она захлопывается. Замок не взломан, если вы это имеете в виду.
– Выходит, Катерина сама открыла дверь своему убийце?
– Получается, так.
– Значит, либо она его знала, либо это был кто-то, кто обычно вне подозрений – доставщик еды или, допустим, ремонтник какой-нибудь, – принялась Лера вслух строить предположения. – В прихожей следы борьбы отсутствуют – значит, на девушку напали не сразу. Она вряд ли пригласила бы доставщика в гостиную, верно?
Прокурор согласно кивнул. Лере показалось, что он ведет себя слегка отстраненно. Конечно, ограбили не его, но все-таки квартиру не чужого человека, родной матери – «матушки», как он ее называет.
– Мы закончили, – объявил Томилин, приближаясь. – Тело забираем.
– Хорошо, – кивнула Лера. – Постарайтесь как-нибудь по-тихому, чтобы соседи… Ну, вы понимаете.
Она наблюдала, как труп положили на носилки, накрыв сверху простыней. Ей всякий раз становилось невыразимо грустно при выносе тела, ведь этот человек имел какую-то свою жизнь, надежды, мечты, а теперь всему это пришел конец по чьей-то злой воле! Особенно печально, когда погибает кто-то молодой, у кого все было впереди – вот как в этом случае.
Неслышно подошел Севада.
– Я осмотрел другую комнату и санузлы, – сообщил он.
– И?
– Ничего интересного: похоже, все происходило только здесь. В принципе вряд ли убийца стал бы шариться в ванной и туалете в поисках ценностей.
– А вот и не скажи, – возразила Лера. – Куда только народ не прячет свое кровное – и в бачок унитаза, и в пакеты с прокладками, и в морозильник.
– Твоя правда, – кивнул опер. – Даже в цветочные горшки: профессионал везде найдет.
