– Что это значит? – поинтересовалась Алла.
– Это значит, Алла Гурьевна, – официально проговорила адвокат Бондаренко, поворачиваясь к ней, – что отныне я представляю интересы господина Вагнера!
– И когда же он успел нанять вас? – удивилась следователь. – Мы ждали общественного защитника, так как у Эдуарда Георгиевича пока нет своего адвоката.
– Ну, да, ведь его адвокат был убит Эльзой Вагнер, верно? – скорее констатировала, нежели спросила Марина. – Эдуард Георгиевич и не нанимал меня – это сделал Роман Карлович.
– Роман Вагнер? – переспросила Алла. – Как интересно!
– Он сказал, что к нему приходила следователь Медведь и интересовалась отношениями моего клиента и покойного Зиновия Фельдмана. Из этого Роман Карлович сделал вывод, что его брату, скорее всего, понадобятся мои услуги. Что ж, как видно, он оказался прав!
Аллу удивил этот жест со стороны Романа Вагнера: насколько она знала, «братья» едва общались, и только по работе, но Роман почему-то счел необходимым нанять для Эдуарда адвоката, причем из лучших. Во время расследования убийства Карла Вагнера Марина здорово помогла Роману, причем в тот раз Алла лично обратилась к подруге, так как не верила в виновность парня. Участие Марины Бондаренко в деле Фельдмана – не самая хорошая новость, ведь она действительно хороша! Не то чтобы Алла всерьез верила, что Эдуард убил ювелира, однако пока что он оставался их единственной зацепкой.
Марина между тем устроилась на неудобном стуле рядом со своим доверителем и сложила руки на столе, словно ученица в классе, приготовившаяся слушать учительницу.
– Так мы продолжим? – спросила Алла, откашлявшись. – Что вы делали в то время, когда убили Фельдмана, Эдуард Георгиевич?
– Я… это ведь ночью случилось, верно?
Алла подтвердила.
– Ну, я был дома и, видимо, спал.
– Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби?
– С некоторых пор я живу один! – фыркнул Эдуард.
Алла помнила, что раньше у него была девушка – ветреное и довольное глупое, но, по словам Медведь, привлекательное создание. Она сдала жениха Лере с потрохами, как только поняла, что ее могут привлечь за дачу ложных показаний – неудивительно, что Эдуарду не слишком-то приятно о ней вспоминать!
– Отсутствие алиби ничего не доказывает, – напомнила Марина. – Раз нет других улик против моего клиента! Давайте посмотрим, что у вас есть, а? Небольшая размолвка с покойным…
– Небольшая? – перебила подругу Алла. – Да они чуть не подрались, судя по показаниям подмастерьев Фельдмана!
– «Чуть-чуть» не считается! – парировала адвокатесса. – Насколько я понимаю, по тем же самым показаниям подмастерьев известно, что мой клиент покинул мастерскую, оставив ювелира живым. Ну, поскандалили они, что с того?
– Верно, – неохотно согласилась Алла. – Но вы ведь не станете отрицать, что это имеет значение, если один из скандалистов впоследствии погиб!
– Не стану, но давайте рассмотрим и другие возможности. Во-первых, разве Фельдман только с моим доверителем ругался? Да у него врагов – полгорода, почитай, у каждого второго ювелира Питера найдутся претензии к убиенному!
Тут возразить было нечего: судя по тому, что к этому моменту удалось разузнать группе Аллы, и сведениям, полученным от Леры, слова Марины – чистая правда!
– Допускаю, – продолжала адвокатесса, – что Эдуард Георгиевич, как всякий эмоциональный человек, мог по неосторожности причинить вред Зиновию Фельдману, однако он не сделал этого даже в пылу спора, так неужели вы полагаете, что он мог вернуться через какое-то время и совершить убийство, уже с холодной головой?
