Ювенотерапия - страница 26

Всякий раз, когда приходит время отпустить ситуацию, воображение раскрывает передо мной книгу судьбы. Мне неизвестно, какой она толщины – могу лишь надеяться, что она увесиста, – и на какой странице она для меня открылась – хочется лишь думать, что далеко от конца. Но я откуда-то знаю, что проживаемое прямо сейчас точно выведено на этой странице чьей-то уверенной рукой. Я будто вглядываюсь в текст – только сквозь запотевшие очки, и различить написанное трудно. Можно, конечно, снять очки и просто придвинуться поближе, прищуриться, но я не делаю этого по какой-то причине, не совсем мне даже ясной. Буквы сливаются в кашу, но одно лишь их существование заставляет меня поверить: все правильно, все идет своим чередом. Нужно просто расслабиться. Именно так – самое время довериться и поплыть по течению.

Да, я долгое время болела коллегой, хотя никогда не желала смешивать работу и личное. И с танцами я личную жизнь прежде мешать не пыталась. Однако и то, и другое случается со многими – кто я такая, чтобы противиться предначертанному, чтобы мнить себя особенной?

Денис подал руку, чтобы помочь мне встать, и ударил током – в буквальном смысле. Искра пробежала по его рукаву и перепрыгнула на меня, заставив вздрогнуть. Родионов сделал вид, что не заметил; он повел меня мимо столиков к выходу, и я поняла, что последую за ним, куда скажет.

До самого моего номера Денис ничего не говорил, и я мучилась неизвестностью. Боялась, что из-за того, на какой ноте завершилась наша беседа, он вежливо пожмет мне руку, приобнимет – да даже просто чмокнет на прощание, мне будет этого мало! – а после уйдет к себе. Но как только я достала из кармана платья ключ-карту, он выхватил ключ и развернул меня к себе

– Не хочу прощаться, – прошептал он. Окутанная дурманящим шлейфом – его парфюм с нотками вина из распитой нами бутылки, – я только и смогла, что выдавить из себя:

– И я.

Поцелуй пообещал больше, чем я смела рисовать своей голове; писк откуда-то сбоку – и я провалилась в темноту. Денис шагнул следом, придерживая меня за талию. Не знаю, от чего дух захватывает больше: от его напора или от ощущения, что это – нечто решенное за нас.

Однако дверь мы захлопнуть не успели: из коридора Дениса кто-то окликнул елейно-пьяненьким голоском:

– Ой, Денис Витальевич, Вы?

– Да? – откликнулся Родионов и замер. Как хорошо, что эта женщина меня не видела! Вряд ли она в таком состоянии обратит внимание, что Денис выглядывает не из своего номера… Мне бы только этого не хватало, ага, для полного счастья.

– А вас супруга ищет, – радостно сообщил Денису голос, – До вас дозвониться не смогла, нас всех набирала по очереди. Ей что-то насчет акций…

Что??! Не одно, так другое. Мне стало дурно, и сердце чуть не выпрыгнуло.

– Я понял, спасибо. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Денис Витальевич, – хихикнул тот же голос.

Я ни жива ни мертва. Не может этого быть. И он женат?! Ноги задрожали, и я сползла по стенке. Захлопнув дверь, Родионов обернулся и бросился меня поднимать. Усадив в кресло, он присел на корточки рядом.

– Я все объясню.

Спокойным тоном, будто не в измене жене признается, а сказку рассказывать собирается! Я не могу понять, что со мной не так?

– Почему не носишь кольцо? – спросила только.

– Потому что уже не женат, – во взгляде его, еще минуту назад обжигавшем, теперь мне виделся лед. Неужели этим глазам можно было поверить? Как я могла поверить?