– Привет, Тони, – просипела я. – Когда ты уже меня навестишь?
– О, скоро, – ответил он. (Скоро, скоро…) – Я не могу бросить проклятую работу. Если не буду всячески демонстрировать, как я бесконечно благодарен за возможность возиться в этом болоте и измерять траву, чтобы соединить трассой Монтгомери и Мобиле, полсотни безработных солдат в отставке с радостью продемонстрируют это за меня.
– Что ж, мы все здесь по тебе скучаем. Может, я приеду к тебе, как только буду уверена, что уже не заразна. Времени у меня полно.
– То есть дату свадьбы вы все еще не назначили.
– Скотт пока не определился с некоторыми деталями.
Тони невесело рассмеялся.
– Я знаю таких парней – они как местные старшие инженеры. Копошатся, улучшают что-то, пока мы все не поседеем. Выходи лучше за фермера, он-то знает, что совершенства нет.
– Но ведь твои старшие инженеры просто хотят быть уверены, что дорога получится хорошей. Верно?
– Но дороги вообще не будет, если кто-нибудь не пнет их хорошенько.
– Этого-то я и боюсь.
Ночью, когда тишину в доме нарушал только стрекот сверчков на подоконнике и пение лягушек в ветвях деревьев, я села за стол и написала письмо. Я трудилась над ним несколько часов – гораздо дольше, чем ожидала. Дважды с отвращением разрывала плоды своих усилий, пытаясь заставить себя поверить, что писать это письмо вовсе не обязательно. Затем, еще раз все обдумав, снова бралась за работу.
В итоге послание получилось коротким:
Дорогой Перри!
Как чудесно мы провели прошлые выходные в Атланте! Но боюсь, с моей стороны было чересчур нескромно принимать от тебя значок твоего студенческого братства. Во всем виноват джин. Мне больно ранить такое нежное сердце, но я возвращаю твой значок в этом конверте. Я не могу принять его, пока связана обещанием, данным другому. Однако все еще может измениться. И если так, я обязательно дам тебе знать.
Быть может, еще увидимся!
Зельда.
Я сложила письмо и значок, который выудила из ящика стола, в конверт и решительно написала на конверте адрес Скотта.
Я сидела с Сарой Мэйфилд, когда спустя неделю прибыл ответ от Скотта. Мама отправила ее в мою комнату, зная, что я уже несколько дней в дурном расположении духа, но не догадываясь о причинах.
Я слышала, как мама обратилась к Саре:
– Попробуй хоть ты ее взбодрить. Господи, ну и угрюмые же у меня дети…
Я не могла признаться маме, в чем дело – она бы начала посмеиваться, а мне стало бы совсем тошно.
Теперь Сара сидела рядом с моей кроватью, на которой я лежала, сглатывая слезы и сжимая в руке письмо.
Она похлопала меня по руке и спросила:
– Что он пишет?
Ком в горле мешал говорить, так что я передала ей письмо, которое было таким же коротким, как и мое:
«Больше не пытайся со мной связаться».
Сара прочитала его.
– Ух, похоже, ты всерьез его задела. Но ведь этого ты и добивалась?
– Угу.
– Думаю, в конечном счете он будет только счастлив. Если его книгу опубликуют и все такое.
Я вытерла глаза и кивнула.
– И если он действительно тебя любит, будет любить и после этого. Ты должна была это сделать, Зельда.
– Для его же блага.
– И для твоего тоже.
Она взяла меня за руки и заставила встать с кровати.
– А теперь пойдем, мне жарко и я хочу пить. Сходим в аптеку и купим ледяного лимонаду. Жизнь не сводится к одним только мужчинам, верно?
– В каком-то смысле, – согласилась я.
Собственная улыбка казалась мне слишком слабой, но нужно было с чего-то начинать.
