Но мы не будем влачить жалкое существование, в этом я была уверена. Он излишне драматизировал…
– Зельда, ради всего святого! – крикнула мама из библиотеки. – Незачем так колотить по клавишам!
– Извини, мама!
Я никогда не шла на компромисс в важных вопросах, черт возьми. Я вбежала в дом, поднялась в свою комнату, а затем вернулась в гостиную и бросила пакетик в камин.
Если нам повезет, через несколько дней вопрос решится сам собой. Я написала Скотту:
«У нас все складывается благополучно, и это – очередной знак».
И я сама в это верила. Да и кто бы не поверил, если примерно с того момента все, что Скотт написал в прошлом году, стало обращаться в золото?
– Значит, его роман скоро опубликуют, – сказал папа. Мы сидели в гостиной, обсуждая с мамой мое приданое. – Молодец парень, но это не настоящая работа. Когда еще у него получится продать следующую рукопись, и на что вы будете жить до этого?
Я объяснила, что Скотт начал продавать свои рассказы.
– «Сатедей ивнинг пост» купили рассказ «Голова и плечи» за четыреста долларов. Он им так понравился, что они заплатили девять сотен аванса еще за два.
Папу, казалось, и это не впечатлило, так что я продолжила:
– А если добавить к этому то, что Скотт получил за роман, получается сумма, которую он бы заработал за два года на прежней работе. И у него есть целая стопка готовых рассказов.
– Мне все это не нравится, – пожал плечами папа. – Это не план, а слепой случай. И когда удача окажется не на него стороне…
Его прервал стук в дверь, и через мгновение в гостиную вошла Кэти с телеграммой для меня.
Я быстро развернула листок, прочитала короткое сообщение и издала победный клич.
– А что ты на это скажешь: студия «Метро» заплатит две с половиной тысячи долларов за права на экранизацию «Головы и плеч»!
Для девушки, которая нуждалась в неопровержимом доказательстве, что отец кругом неправ, лучше и придумать было нельзя. Я танцевала по гостиной, размахивая телеграммой, и меня ничуть не заботило, что папа вышел, кипя от негодования.
В конце той же недели я сидела у себя в комнате и работала над собственным рассказом, когда в комнату вошла мама с небольшой посылкой в руках. Я была рада поводу отвлечься – рассказ, который Скотт убедил меня написать, зашел в тупик. Я могла дать подробнейшие описания вымышленных персонажей, но не могла заставить их делать хоть что-то интересное.
– Только что пришло на твое имя, – сказала мама.
Развернув простую коричневую бумагу, я обнаружила плоскую квадратную коробку, а внутри нее – еще одну коробочку, обитую бархатом, с крышкой на петлях. Я подняла крышку и ахнула.
– Господи! – воскликнула мама.
Это были часы. Таких я раньше не видела. Узкий прямоугольный циферблат обрамляла дорожка из квадратных бриллиантов. Алмазный браслет, на котором держались часы, извивался причудливым, почти растительным узором.
Я вытащила часы. Под ними обнаружилась карточка, на которой Скотт написал: «Для нашей свадьбы – новенькая мелочь, чтобы не нарушать традицию».
– Какие тяжелые!
– Думаю, они платиновые, – заметила мама.
На обратной стороне было выгравировано: «Зельде от Скотта». Я снова и снова вертела их в руках, восхищаясь формой, мерцанием, самим их существованием.
– Детка, ты хоть представляешь, что это за расточительство? Они, должно быть, стоят несколько сотен долларов. Ему не следовало так тратить деньги, это безответственно. Сейчас нужно откладывать сбережения.
