– Что ж, это придаст вам популярности в здешних местах, – отозвалась я.
– Я полон надежд, – улыбнулся он.
От его улыбки по мне словно прошла волна вибрации. Наверное, так себя чувствовали те, кто прошел сквозь привидение или сквозь кого прошло привидение.
– Полон надежд, – повторил он, когда оркестр заиграл вальс, – и твердо намерен пригласить вас на танец.
– А я жду симпатичного парня из Бирмингема, он должен вернуться с напитками. Жара убийственная. Не представляю, каково вам в этом, – я кивнула на форму. – Разве не хочется раздеться и броситься в ближайший водоем?
– Полагаю, все дело в том, что в водоемах не хватает музыки и прекрасных юных дам. Я обнаружил, что танцы здорово отвлекают от неудобств, причиняемых шерстяной одеждой. Неужели вы меня не выручите?
Он протянул мне руку. Как я могла отказаться? Да и зачем было отказываться?
– Пожалуй, таким образом я и впрямь послужу на благо Родины, – произнесла я.
Тут подошел мальчик из Бирмингема с пуншем. Я забрала у него бокал, осушила его одним движением и вернула со словами:
– Огромнейшее спасибо!
Я позволила Скотту увести меня в зал.
Он танцевал не хуже, чем другие мои партнеры, а может, и лучше. Казалось, часть энергии, которая переполняла меня в тот вечер, передалась и ему. Мы кружились в вальсе, будто делали это вместе уже много лет. Мне нравился его запах: от него пахло накрахмаленным сукном и одеколоном. Его рост, дюймов на пять выше меня, казался идеальным, ширина плеч – тоже. Он держал мою руку в своей церемонно и в то же время как-то привычно, его ладонь лежала на моей талии властно и осторожно одновременно. В его ясных зеленовато-голубых глазах таилась загадка, а уголки губ были едва заметно приподняты.
Из-за всего этого, хотя мы танцевали ловко и ладно, я никак не находила равновесие. Это было непривычное чувство, но Боже, как же оно мне нравилось!
Два часа спустя мы стояли друг напротив друга в розоватом свете уличного фонаря, а позади нас расходились последние гости. В любую секунду могла появиться Элеанор, и тогда водитель ее папочки отвезет нас домой в старом фаэтоне, которым я однажды попыталась управлять самостоятельно. Мне тогда было двенадцать, и лошади едва не умчались вместе со мной в неизвестном направлении, но повозка опрокинулась и меня вышвырнуло на живую изгородь.
– Расскажите же еще о книжном деле, – попросила я. – Из моих знакомых никто не писал ничего длиннее статьи в газету. Матушка однажды написала короткую пьесу, но это едва ли считается, ведь это был музыкальный спектакль продолжительностью всего четырнадцать минут для благотворительного бала, мы здесь постоянно их устраиваем. А вы у себя на Севере?
– Так вы хотите узнать о моем романе или об общественных нравах в Сент-Поле? – Он рассмеялся.
– О романе. И о нравах тоже. Расскажите мне обо всем, о чем только можно, пока Эль меня не утащила.
– Давайте поступим так: я пришлю вам одну главу, и вы сами ее оцените. И в будущем сможете рассказывать, что стали одной из первых, кто прочитал ошеломительную первую книгу Ф. Скотта Фицджеральда.
– Ф. Скотта?
– Фрэнсиса – меня назвали в честь кузена Фрэнсиса Скотта Ки – знаете «Усеянное звездами знамя»?
– Не так чтобы очень…
– О том и речь. К тому же «Ф. Скотт» звучит внушительней. Более авторитетно, не находите?
– Совершенно верно, – кивнула я. – Вот я уже зауважала вас сильнее, а ведь еще не прочитала ни строчки. Представляю, как буду вами восхищаться, когда закончу главу. А уж когда появится самая настоящая книга… – Я не закончила предложение, позволяя воображению Скотта завершить мысль за меня.
