У хлебной крошки оказался очень даже звонкий голосок:
– Конечно, не боюсь. Я только и мечтаю об этом!
– Как так? – недоумённо помотал головой Айн.
– А как же иначе?.. Вам я, может быть, кажусь маленькой, а на самом деле я вполне взрослая крошка. Я помню всю свою хлебную жизнь. Как я вместе с зерном созревала, качаясь в колосе под ветерком, как нас собирали и молотили. Как мы долго в хранилище лежали. Как потом в муку мололи – ого-го!.. – а муку в тесто замешивали. Тогда всё загадочно было: что это с нами творится?.. Как потом пекли – ух, жарко было!.. Зато когда мы все хлебом себя почувствовали – пушистым, ароматным, – тогда стали понимать, что не зря всё было… А когда мы, крошки, остались на столе после того, как хлеб съели, знаете, как нам не по себе стало? Маялись, бегали, в хлебные кошки-мышки играли… А потом мне снова не повезло. Со стола упала, в мусор попала, на улице оказалась, зачерствела… Кто меня теперь съест?..
– Да, понятно, – кивнул Айн. – С земли, конечно, есть нельзя.
– А я бы всё равно не смогла, даже и не с земли, – растерянно сказала Кю. – Она же разговаривает!..
– Может, ты её съешь? – Айн повернулся к Манной Тёте.
Та засмеялась:
– Что ты! Я ведь тоже еда. Автостопом поезжу, а там можно и опять в кастрюлю. Мне и самой хочется съеденной быть. Эх, где мои голодные автостопщики?..
Помощь хлебной крошке пришла неожиданно. Чья-то голова наклонилась к манной ладони, и большой тёплый язык нежно слизнул крошку.
– Сахара! – ахнула Кю.
– Молодец, Сахара! – одобрительно хмыкнул Айн. – Помогла нам решить большую крошечную проблему. Кстати, мне от всех этих разговоров тоже есть захотелось.
В багажнике по-прежнему было полно продуктов. Ещё Кю обнаружила там аккуратно сложенную скатерть и расстелила её на заднем сиденье машины. Тут же скатерть оказалась уставленной одноразовыми тарелками с разной вкусной едой.
– Какая современная скатерть-самобранка, – с уважением сказал Айн, принимаясь за еду.
Присоединилась к нему и Кю – после того, как обеспечила лошадь овсом.
– Может быть, Сахара получила большое удовольствие от славной хлебной крошки, если вообще ощутила её, – вздохнула она, – но уж точно не наелась.
Подкрепляясь, и брат и сестра заботливо следили за тем, чтобы ни одна крошка не осталась несчастной и потерянной. Теперь-то они понимали, что это дело нешуточное.
Подкрепившись, девочка разложила на задней полке автомобиля множество кусков хлеба.
– А это зачем? – поинтересовался Айн.
– Будут сухари для Сахары, – пояснила Кю. – Отличное угощение. И хлеб не пропадёт.
– Да, я тоже все крошечки во время еды подбирал, так на меня все эти хлебные кошки и мышки подействовали. Так что прав гном Ном, вся это сказочность и загадочность нам пригодится. Может, в самом деле есть какое-то такое Человеческое Искусство Жизни?.. А с кем это наша Манная Тётя опять беседует? Неужели ещё крошку обнаружила?
– Да нет, это птичка какая-то к ней прилетела.
– Птичка по имени Рисинка, – объявила Манная Тётя и для удобства разговора с гостьей превратилась в Манную Галку.
Птичка Рисинка была такой маленькой, что испуганно отскочила от Манной Галки, и той пришлось для большего спокойствия превратиться обратно в Манную Тётю.
Тем временем Клёночка вырастила свой новый листок. Кю принялась его читать вслух. При этом все поглядывали на Рисинку, и она смущённо и радостно переминалась с ножки на ножку, чувствуя себя центром общего внимания.
