Но сейчас это неважно.
– Здравствуйте, – отправляю прямо в затылок.
Получается хрипло и жалобно, поэтому повторяю уже громче.
И только с третьего раза удается развернуть это «кресло». Успеваю посмеяться про себя, потому что моя любимая передача «Голос». Я смотрела все сезоны и даже отправляла эсэмэски за финалистов.
Амир, увидев меня, хмурится, а его спутница окидывает меня с ног до головы презрительным взглядом.
– Амир… эм… Рашидович, – обращаюсь к нему, сжимая сумку в руках. – Можно с вами поговорить?
Хаджаев вслед за брюнеткой отправляется гулять глазами по моему телу, но хотя бы не презрительно.
Равнодушно…
Эм…
Зависаю ошарашенно от подобной реакции.
– Рената, сядь в машину, – говорит он, открывая дверь «Роллс-ройса».
Девушка беспрекословно выполняет приказ, но тут же нажимает на кнопку и опускает стекло на окне со своей стороны.
– О чем вы хотели поговорить? – обращается ко мне Хаджаев.
Поигрывает челюстью и посматривает в холл отеля, а затем проверяет часы на запястье. Снова недоуменно вспахивает платье взглядом.
– Если вы хотели что-то предложить, – насмешливо изучает мои колени, – то вы не по адресу.
– Не по адресу? – вспышка агрессии сбивает весь мирный настрой. – Это вы мне говорите?
Кажется, температура воздуха вдруг становится не шестьдесят, а сто шестьдесят градусов.
– В чем дело?
– Вы! – выплевываю. – Самый ужасный и самый противный человек из всех, кого я знаю. Я отказала вам, и вы решили меня сломать?
– Все-таки наркота, да? – хмурится он.
– Я уже говорила вам, что я не приемлю наркотики.
– Да упомнишь вас всех. Шлюх в Дубае, как денег, а денег до хуя. Что тебе от меня надо, девочка?
– Мне от вас надо? – усмехаюсь горько и извлекаю из сумки ремень. – Вот, – кидаю ему под ноги. Надпись «Прада» на асфальте смотрится нелепо. – Мне от вас ничего не надо, Амир Рашидович. И как бы вы ни обхаживали Аю и сколько бы ни настраивали Рубена против меня, я лучше пересплю с верблюдом в пустыне, чем с вами.
– Амир, что происходит? – высовывается из окна его спутница.
– Вы привыкли всех покупать, – продолжаю заводиться. – Это тоже шлюха, – киваю на девушку.
– Амир! – взвизгивает она. – Почему она меня оскорбляет? Ты ее знаешь?
Раздраженный рык Хаджаева разрезает пространство.
– Рената, блядь, сядь в машину, – повторяет и, сделав шаг, больно хватает меня за локоть. – Ты кто такая, вообще? И что тебе надо? Рубен там совсем охуел? Шлюх к отелю мне подсылает?
Перебираю ногами, пока Амир тащит меня за машину. На нашу потасовку, кажется, сбегается половина персонала отеля, а здесь мы одни.
– А вы и рады, да? – ехидно кричу. – Для такого как вы все продается и покупается. Любовь, секс…
– Впервые вижу шлюху, разговаривающую о любви.
– А вам только секс подавай, да? – не успокаиваюсь. – Сколько бы вы ни заплатили, я не соглашусь!
Смуглая, татуированная рука ложится на второй локоть, и мое тело хорошенько встряхивают. До звездочек перед глазами. Осоловело уставляюсь на гладко выбритое лицо.
Приблизившись, Хаджаев нависает сверху и цедит сквозь зубы:
– Я что, похож на мужика, который платит шлюхам за секс?
