Марья видела, как волки, превратившись в неясные кучи веток, сели на берегу, сдерживаемые оплётшим их серебряным кружевом ворожбы. За мавками высился тёмный лес, острые вершины которого упирались в светлеющее небо.
Марья не чувствовала слабости, как смертные, – русалка медленно села, поправила разорванный сарафан и плащ и огляделась: серые, похожие на духов, русалки парили над водой и смотрели на неё запавшими глазами.
– Я готова и дальше противостоять Тьме, – сухо сказала Марья, вставая. Дрозд кружил над головой русалки. – Готовы ли вы пойти за Светом?
– Но ты сама видела, что огонь Хорохая нас погубит! – хором ответили русалки, наклонив головы набок.
– Нас погубит не огонь, нас погубит страх, сестрицы, – ответила Марья, отряхнула сарафан и подошла к лежащему на земле тоягу. Подняла его, и Дрозд, чирикнув, опустился на навершие. – Правда, птица? – Марья посмотрела на Дрозда.
Дрозд утвердительно пропел.
– Если мы спасём Лес, он спасёт нас, ибо даже в самой тёмной душе есть искра Света, – заключила Марья. – Светает, сестрицы, – русалка кивнула в сторону сизого восхода. – Я возвращаюсь в Йолк и жду вас там.
– Но как же мы туда попадём? – удивилась одна из русалок. – Йолк хранит ворожба.
– Вас пустит Дреф, учитель Светозара.
– Того сварогина, кто освободил тебя? – спросила другая, крутанувшись вокруг себя.
– Да, – кивнула Марья, и русалки с удивлением переглянулись.
Марья обратила взор на мавок, что, став кучей веток, всё ещё лежали, скованные ворожбой.
– Вы тоже можете помочь, – сказала Марья им и, подойдя к мавкам, смахнула с них ворожбу: серебряные нити осыпались искрами.
Мавки было дёрнулись, но Марья стукнула тоягом оземь, и навьи, заскулив, отодвинулись назад.
– Примите своё обличье, сестрицы, – рассердилась русалка. – Хватит за лесными ветками прятаться.
Мавки, сипя, зашевелились: ветки осыпались, превращаясь в тёмный песок. Песок, кружа, поднимался и уплотнялся, обращаясь тьмой, из которой являлись чёрные создания. Только не волки предстали перед Марьей – тёмные девы в одеянии из коры и веток смотрели на дочь Леса горящими зелёными глазами.
– Сейчас ты победила, – просипела одна из них и шагнула к Марье, отчего с украшенной ветками головы мавки упали сухие листья. – Но в следующий раз мы одолеем тебя, предательница.
– Я не победила, сестрица, – покачала головой Марья. – Я пришла за тобой. Я пришла за всеми вами. – Марья раскрыла руки, показывая и на мавок, стоящих на берегу, и на русалок, парящих над озером. Дрозд вспорхнул с тояга русалки и закружил над её головой. – Вы можете вновь напасть на меня, только я вновь обращусь к Свету. Я пришла за вами, чтобы мы вместе спасли Лес.
– На кой нам это надо? – удивилась другая мавка. – Погибнет Лес – и ладно. Мы-то всё равно мёртвые, – криво усмехнулась, отчего по её серому лицу разбежались морщины. – Какое нам до живых дело?
– И правда, – скрипуче согласилась ещё одна мавка. – Зачем нам это? – Навь, прищурившись, посмотрела на Марью.
– Неужели вам нравится коротать вечность на границе между Явью и Неявью, на границе миров? – удивилась Марья. – Неужели никто из вас не хотел стать свободным? Пройти во Врата?
– Глупы твои речи, – нахмурилась первая мавка. – Вечность и мрак бесчувствия – лучший дар. И ты сегодня это ощутила тоже.
Марья услышала русалочий шёпот: навьи согласно переговаривались.
– Да, ощутила, – громко ответила Марья, обернувшись к русалкам, и те замолчали. Низкое небо над острым лесом покрывалось пеплом рассвета. – И да, я помню, каково это – лесом лихо заправлять, без чувств и мук совести. Я обманом погубила Светозара, я сбивала путников с пути и топила людей в болотах, как и все вы. Знаете, почему мы так поступаем?
