– Твою ж, – тихо прошипел Толоконников, – что делать будем?
– Что задумали. – невозмутимо сказал Суслик. – Мне на крышу машины нужно. Все приспособы со мной, я сейчас зацепуху сделаю, за столбики балкончика и смогу добраться до окон и открыть. А вы начнёте принимать людей. Но, конечно, с учётом того, что эти ползут как тараканы, нужно будет обеспечить безопасный отход.
– Не уверен, что сможем, – покачал головой Немец. – Там же не у всех такие железные нервы как у Настасьи, – он глянул на Настю, у которой от всего происходящего был шок, и она просто молча сидела в углу. – Кто-то начнёт орать, верещать или ещё не дай бог сорвётся.
– А что ты предлагаешь? – спросил Суслик.
– Что если в коридорах открыть окна, а потом пустить по пожарному водопроводу воду, а двери забаррикадировать. – сказал мужчина. – Они сами тикать начнут через любую дырку, мы безопасно выведем остальных, а машины к выходу подгоним.
– Тема. – покивал Суслик. – Окна я легко открою.
– Вы с того хода пойдёте, я с этой стороны. – Кудрин потыкал в разные концы здания. – Но надо, чтобы со мной из той машины Руслан пошёл, один вряд ли смогу перекрыть.
– Да у них рация не пашет. – махнул рукой Немец. – Может подъехать к ним поближе?
Суслик сразу же вывернул руль, направил автомобиль вперёд и через несколько секунд парковался возле кабины второй машины, так чтобы можно было чуть приоткрыть окна.
– Настасья, только мы все уйдём. – Добро? – сказал Немец.
Настя только покивала головой, потому что у неё не было сил даже говорить. Фактически она только со вчерашнего вечера увидела, насколько кровожаден оскал нового мира. До этого она могла наблюдать за долбиками только из окна, но это было как смотреть фильм ужасов, и девушка даже не представляла себе, что реальность за порогом была такой страшной.
– Настя, отомри. Я понимаю, картинка вокруг так себе, но сейчас нужно включиться.
– Да, да. Я поняла. Сделаю всё как нужно.
– Ваня, давай в их машину, – Толоконников посмотрел на Кудрина, – там люка в крыше кузова нет, поэтому сейчас будем пробовать тебе через двери пересаживать.
Успешно перебазировавшись, Кудрин взглянул на тяжело дышащую бабу Васю и, кивнув ей, ответил на немой вопрос:
– Нормально с ним всё. Ранен конечно, но перемотали, сейчас лежит отдыхает.
– Спасибо тебе.
– Мы в одной лодке и своих не бросаем. – покачал головой мужчина. – Ладно, Руслик, давай дуй к другому входу, сейчас расскажу, чего мы придумали.
Толоконников с Немцем в этот момент уже заходили в здание, а Суслик карабкался по верёвке к окнам, того этажа, где бродили тени когда-то живых людей.
– Тихо здесь. – скрипя резиновой подошвой на зеркально-чистом кафельном полу, сказал Немец.
– Это и пугает. – отозвался Толоконников. – Нам сюда. – он кивнул на боковую лестницу, и они стали скоро подниматься.
Но как только они добрались до второго этажа, и Толоконников сделал шаг в коридор, то сразу же замер.
– Ты чего? – чуть не споткнувшись о него, спросил Немец.
– Заткнись. – сдавленно шепнул Михаил, но было поздно.
Внутри коридора было полно долбиков, которые шатались из угла в угол и почему-то не впадали в спячку и, как следствие, реагировали на любой звук, а здесь в замкнутом пространстве, на ленте кафельных полов, любое движение получало многократное отражение.
– Немец, двери. – быстро сказал Толоконников, отпрыгнул назад и еле успел захлопнуть створку со своей стороны.
