– В любом случае лучше жить в такой гостинице, чем ютиться на узких полках люфтшиффной каюты, каждую ночь опасаясь, что поднимется ветер, оборвет гайдропы и утащит твой дом неведомо куда.
– Осталось понять, чем нам предстоит заниматься, – Шпатц вышел из спальни и устроился на втором кресле. – Вряд ли герр доктор привез нас сюда просто чтобы поселить в этом гнезде былого величия…
– Кстати об этом, – Крамм выпустил в потолок струю дыма и посмотрел на Шпатца. – Не хочешь рассказать, что именно ты от меня скрыл в Шриенхофе? Я так понял, что аргументы Готтесанбитерсдорфа были убедительными, но ты все еще сомневаешься… Может быть, обсудив это, мы сможем вернуть в твой разум мир?
– Собственно, я скрыл не так уж и много, – Шпатц посмотрел в потолок, украшенный по краю бордюром из лепнины, когда-то явно покрытой позолотой. – Паули притащил меня внутрь башни и откачал из моих вен довольно много крови. Потом начал вливать ее себе, что его и погубило.
– Но для чего он это делал? – Крамм потушил сигарету в пепельнице и тут же взял новую.
– По своему обыкновению он рассказал мне сказку, – Шпатц хмыкнул. – Дословно я ее уже не очень хорошо помню, но суть сводилась к тому, что виссены появились из-за чрезмерной солнечной активности несколько веков назад. И всего типов виссенов было не семь, как утверждает доктрина о чистоте крови, а восемь. Что и отражает герб Вейсланда, кстати. И все эти знаки в лесу и в башне. И восьмой тип – это верванты.
– Это какая-то чушь, – Крамм спустил ноги на пол и откинулся на спинку кресла. – У всех виссенов есть разные противоестественные способности. А про вервантов я никогда ничего такого не слышал.
– Верванты построили эти заброшенные города когда-то, – Шпатц нахмурился, вспомнив, как светились под его пальцами знаки на столе. – Это не просто города, в них как раз и заключалась способность вервантов. Они могут… Проклятье, честно говоря, я не знаю, что именно они делают. Когда я трогал каменный стол в башне, мне казалось, что я парю над лесом и могу видеть далеко-далеко. Но эти ощущения длились всего несколько мгновений. Скорее всего, я просто понятия не имею, как именно можно было заставить сигнальную башню работать. А может быть, Готтесанбитерсдорф прав, и никакого могущества там нет и быть не может. Во всяком случае, такого, которое имело бы ценность прямо сейчас. В общем, там по сказке дальше началась война, и всех виссенов, включая вервантов, изрядно потрепали, и их жалкие остатки рассеялись по миру. А вот сейчас верванты подняли головы и вознамерились изничтожить остатки других виссенов. Чтобы остаться править всем остальным миром.
– С одной стороны, я понимаю, почему ты решил ничего не рассказывать в Шриенхофе, – задумчиво проговори Крамм, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. – С точки зрения доктрины о чистоте крови, приравнивание вервантов к виссенам звучит как чудовищное преступление. С другой… Даже если на мгновение допустить, что это не плод больного воображения герра Паули, то что это сейчас меняет?
– В каком смысле? – Шпатц тоже потянулся за портсигаром, хотя курить ему особенно не хотелось.
– Вот есть эта сказочка, рассказанная тебе ночью в каких-то пыльных развалинах в диком лесу, – Крамм взмахнул сигаретой как дирижерской палочкой. – Пусть даже сказочник этот действительно состоит в какой-то грозном тайном обществе на службе государства.
