Похоже, я зря переживал. Вздохнул с облегчением.
– Кстати, знаешь такого Такаду? Вы вместе учились в средней школе. Теперь он мой одноклассник.
– Такада? – Харуна задумалась, сосредоточив взгляд на потолке. – Нет, не помню. А ты, получается, мой ровесник? Я думала, я старше!
Вот это да! Я тоже решил, что я ее старше.
– Сам удивился. Думал, что наоборот.
От такого заявления Харуна надулась.
– А Миуру-сан знаешь? Аяка Миура-сан. Она учится со мной в другой параллели, но мне сказали, что вы раньше дружили.
Харуна вытаращилась на меня с удивлением. Чуть что-то не сказала, но тут же плотно сжала губы.
– Так знаешь ее? – уточнил я, когда пауза затянулась.
– Угу. Знаю.
– Это ведь она вторая девочка на рисунке? – спросил я, но Харуна снова промолчала. Отвела взгляд и явно о чем-то задумалась. Наверное, не стоит ее расспрашивать на эту тему, поэтому я решил увести разговор в другое русло. Однако тут дверь отворилась.
В палату вошла медсестра лет сорока – сорока пяти. Видимо, проведать пациентку. Я тут же отошел к стене, чтобы не мешать.
– Надо же! Друг?
– Угу. Пришел навестить. Акито-кун.
– Ого. К тебе редко заходят друзья.
– Угу.
Медсестра быстро проверила капельницу и настроила оборудование. Я с восхищением смотрел за уверенными движениями.
– Если вдруг что, зови! – велела сестра и ушла.
Я заметил, что она держалась с Харуной очень по-свойски. Видимо, девушка и правда тут очень давно.
– Это моя мама, – объяснила Харуна немного смущенно.
Ах вот оно что! Наверное, хорошо оказаться в больнице, где работают родственники.
– Да? А ведь и правда вы похожи.
– Нам это часто говорят. Акито-кун, получается, ты тоже любишь рисовать? – С этими словами девушка перевернула страницу.
– Ну да, вроде того. В средней школе ходил в худкружок. И в старшей продолжил.
– А. И в университет тоже пойдешь учиться на художника?
Меня много кто об этом спрашивал. Эри, Сёта, друзья из кружка.
С тех пор как мне объявили, сколько осталось жить, я уже привык всех обманывать:
– Ага. Собираюсь.
– Здо́рово. Работа мечты?
– Пожалуй. Хорошо, если получится.
– Да.
На самом деле я ничего такого не думал. Про художника даже в голову не приходило. А в художественный вуз я не собирался, даже когда еще не знал о болезни. Просто рисовал, потому что нравилось. Собирался отучиться, как все нормальные люди, и устроиться в какую-нибудь приличную компанию. А теперь об этом можно и не думать.
Харуна взялась за цветные карандаши.
Я хотел спросить, что случилось с ее единственной подругой, Миурой, но передумал и засобирался домой. Солнце уже садилось. Если сейчас не поеду, мама опять начнет звонить и писать.
– Я еще приду.
– Ага. Прости, что все проспала. Буду ждать. И спасибо за цветы. – Харуна рассмеялась, сложив брови неловким домиком, и махнула рукой на прощание.
Я тоже махнул и закрыл за собой дверь.
* * *
На следующий день во время уроков я опять вспомнил про сайт, где мне написали самый интересный ответ, что надо встретиться с тем, о ком часто вспоминаю. Я-то, может, и встречусь, а для Харуны это непозволительная роскошь. Она бы и рада, но никуда не может выбраться. Ей остается только ждать, что человек придет сам.
В принципе, я понимал, почему она хочет поскорее умереть.
Она с детства заперта в больнице и не может ходить куда захочет. Наверное, ей в палате лишь чуть лучше, чем в тюрьме. Она провела там большую часть жизни, а теперь ей отмерили последний срок. Мне даже представить сложно, как это тяжело.
