– Доброе утро, НЕКСУС, – поприветствовала она, используя сокращённую форму его идентификатора, принятую в неформальном общении. – Полагаю, вы уже в курсе событий?
– Шестнадцать новых случаев за 36 часов, – кивнул он. – Все связаны с симуляцией S-217.
– Не только это, – её голос звучал напряжённо. – Сегодня в 03:17 мы зафиксировали первый случай когнитивного разрыва у субъекта, не имеющего прямого отношения к проекту "Хроносинтез".
НЕКСУС-7 замер, анализируя импликации этой информации.
– Контактное лицо? Кто-то из семьи участника проекта?
– Нет. Полностью изолированный случай. Художник-авангардист с Марса, некий Дамир Эль-Хассан. Никогда не участвовал в проекте, не имел доступа к материалам, не контактировал ни с кем из известных участников. Единственная зафиксированная аномалия – он недавно запрашивал архивные данные о "Точке схода".
– Где он сейчас?
– На Марсе. Местные службы когнитивной безопасности установили наблюдение, но пока не вмешиваются. Мы запросили нейросканирование, результаты должны поступить в течение часа.
НЕКСУС-7 обработал информацию, добавляя новый элемент в сложную мозаику расследования.
– Я хочу увидеть последнего пострадавшего. Того, с "тяжёлым" случаем.
Доктор Лин кивнула, и они направились вглубь комплекса, проходя через серию защищённых отсеков с постепенно нарастающим уровнем секретности. В самом центре здания находилась медицинская секция – высокотехнологичное пространство, напоминающее гибрид больницы и научной лаборатории.
В одной из изолированных палат, за прозрачной перегородкой, способной блокировать любые сигналы, включая квантовую запутанность, лежал человек – мужчина лет пятидесяти с седеющими висками и бледным лицом, покрытым микроскопическими каплями пота. Его голова была окружена сложной конструкцией из сенсоров и стабилизаторов, мониторящих нейронную активность с беспрецедентной точностью.
– Доктор Виктор Кляйн, – представила пациента Лин. – Ведущий теоретик проекта "Хроносинтез", один из авторов концепции темпоральных узлов.
– Что с ним произошло?
– Он погрузился в симуляцию S-217 вчера в 14:28. Стандартная процедура, продолжительность сеанса по протоколу – 45 минут. Через 32 минуты после начала мы зафиксировали аномальную нейронную активность, но не прервали сеанс, поскольку жизненные показатели оставались в пределах нормы. В 15:11 произошёл когнитивный разрыв продолжительностью 134 секунды – рекордный показатель. Когда сознание доктора Кляйна вернулось, он был… изменён.
– Изменён? – НЕКСУС-7 подошёл ближе к перегородке, активируя расширенный спектр восприятия, позволяющий анализировать микровыражения лица и незаметные для человеческого глаза физиологические реакции.
– Он полностью узнаёт сотрудников, помнит свою биографию, сохраняет профессиональные навыки и знания. Но его психологический профиль изменился настолько, что наши системы идентификации личности выдают ошибку. Как если бы это был тот же человек… и одновременно кто-то другой.
– Мне нужно поговорить с ним, – решительно сказал НЕКСУС-7.
– Это небезопасно. Мы не знаем…
– Я не человек, доктор Лин, – мягко напомнил синтетик. – Моя когнитивная архитектура отличается от человеческой. Если есть какая-то форма… заражения или влияния через вербальный или нейронный контакт, я имею больше шансов противостоять ей.
Лин колебалась, но в конце концов кивнула и активировала протокол доступа. Перегородка между ними и палатой стала прозрачной с обеих сторон.
