Доктор Кляйн, заметив их, медленно повернул голову и улыбнулся – странной, неестественно спокойной улыбкой человека, находящегося в состоянии глубокой медитации.
– НЕКСУС-7, – произнёс он неожиданно ясным голосом. – Я ждал вас. Или, если быть точным, ждал кого-то, кто сможет понять. Не обязательно вас конкретно, но структура вероятностей складывалась в пользу вашего появления.
НЕКСУС-7 вошёл в палату, оставив доктора Лин за перегородкой. Он проанализировал речевой паттерн Кляйна – скорость, интонации, выбор слов – и обнаружил значительные отклонения от архивных записей.
– Доктор Кляйн, вы помните, что с вами произошло во время симуляции S-217?
– Помню ли я? – Кляйн задумчиво склонил голову набок. – Интересный вопрос с точки зрения темпоральной лингвистики. Я помню то, что происходило, и то, что могло бы происходить, и то, что происходит сейчас в других ветвях. Память стала… многомерной.
Он говорил спокойно, с отрешённостью человека, наблюдающего за собственными мыслями со стороны.
– Расскажите о своём опыте во время когнитивного разрыва, – попросил НЕКСУС-7, активируя углублённые протоколы анализа правдивости, основанные не только на физиологических маркерах, но и на микропаттернах речевой организации.
– Во время… – Кляйн закрыл глаза, словно погружаясь в воспоминание. – Это не было разрывом. Слово неточное. Это было расширение. Схлопывание границ между различными конфигурациями реальности. Представьте, что вы всю жизнь смотрели на мир через узкую щель, а потом внезапно стена исчезла, и вы увидели бесконечное множество миров, существующих параллельно. Не теоретически, а буквально, сенсорно, когнитивно.
– Что вы видели в этих… мирах?
– Другие версии "Точки схода". Множество вариаций одного и того же события, каждая из которых порождала свою временную линию. В некоторых эксперимент провалился. В других – привёл к катастрофе. В третьих, как в нашей симуляции S-217, создал совершенно иной тип цивилизации.
Доктор Кляйн сделал паузу, его взгляд стал отстранённым, словно он смотрел сквозь стены лаборатории.
– Но самое странное… некоторые линии обрывались. Просто исчезали в определённой точке будущего. Как если бы там была… сингулярность. Момент, за которым предсказание или наблюдение становится невозможным.
– Когда наступает эта сингулярность? – уточнил НЕКСУС-7, отмечая, что вероятность правдивости показаний Кляйна составляла 97,3% – невероятно высокий показатель для столь экстраординарных утверждений.
– Скоро. Очень скоро, – Кляйн внезапно посмотрел прямо на синтетика, его взгляд стал острым и ясным. – Вы должны найти Алессандру Керр. Она – ключ. Она была там, в центре "Точки схода". Она помнит то, что все остальные забыли.
– Что именно она помнит?
– Истинный исход эксперимента. То, что произошло на самом деле, прежде чем память была… скорректирована, – Кляйн говорил всё быстрее, его дыхание участилось. – Но будьте осторожны. Есть те, кто не хочет, чтобы правда была раскрыта. Я видел их в других линиях. Они называют себя Хранителями, но на самом деле они… тюремщики.
Мониторы, отслеживающие состояние доктора Кляйна, показали резкое повышение нейронной активности в лимбической системе – эмоциональном центре мозга.
– А есть другие? – спросил НЕКСУС-7, подозревая, к чему идёт разговор.
– Трансценденты, – прошептал Кляйн. – Те, кто видит дальше. Те, кто помнит будущее. Они готовятся к… Конвергенции.
