Там, в списке исследователей проекта, рядом с именем Керр, стояло: "Д. Чен, руководитель", а дальше изображение расплывалось, словно эта часть информации была неполной или повреждённой.
Странно. Общедоступные данные обычно отличались кристальной чёткостью и полнотой.
– Аш-Шамс, есть ли в публичном доступе визуальные материалы с церемонии запуска проекта "Точка Схода"? – спросил Дамир, чувствуя, как внутри нарастает необъяснимое беспокойство.
– Архивная запись существует, но доступ к ней в данный момент ограничен. Указана техническая причина: "Данные проходят плановую верификацию".
Ещё более странно. Ограничения доступа к историческим записям такого уровня были крайне редки, особенно для событий двадцатилетней давности, уже ставших достоянием истории.
Дамир ощутил внезапное головокружение. Перед глазами на миг возникло размытое видение – яркий свет, группа людей в белых халатах, среди них молодая женщина с тёмными волосами – она была похожа на Алессандру Керр, но значительно моложе. И рядом с ней мужчина, чьё лицо расплывалось, когда Дамир пытался сфокусировать на нём внимание.
Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив после себя привкус металла во рту и лёгкую головную боль.
Что это было? Спонтанная нейроактивация? Аномальный сигнал в имплантах? Или что-то более тревожное?
Дамир понял, что потерял аппетит. Он встал из-за стола и подошёл к рабочей зоне мастерской, где в воздухе парили голографические модели его текущего проекта – "Вектора Схождения", названного так задолго до получения странного послания от Трансцендентов.
Семь взаимосвязанных скульптур, которые должны были быть установлены в разных точках Марса. Семь частей единого целого, создающих при правильном взаимном расположении наблюдателей эффект "хронотопического резонанса" – новаторской техники, позволяющей зрителям ощущать искажение субъективного времени.
"Семь инсталляций в семи ключевых локациях Солнечной системы".
Теперь Дамиру предлагали расширить проект до масштабов всей системы. Не просто несколько точек на Марсе, а ключевые локации во всей Солнечной системе – Земля, Луна, Марс, Церера, возможно, станции у газовых гигантов.
Рядом с голограммами парило изображение той самой структуры, которую он интуитивно использовал в качестве основы для всех своих работ последних лет – многомерного "Кристалла Мёбиуса", чья геометрия не подчинялась обычным законам трёхмерного пространства. Объект, который он увидел впервые в полубредовом состоянии после тяжёлой лихорадки, перенесённой вскоре после прибытия на Марс.
Он увеличил изображение, рассматривая тончайшие грани кристалла, изгибающиеся под невозможными углами. По какой-то необъяснимой причине взгляд снова и снова возвращался к одной специфической точке – месту, где сходились семь граней, образуя то, что в его личных заметках называлось "сингулярностью перцепции".
Дамир активировал нейроинтерфейс на максимальную чувствительность и погрузил руку прямо в голограмму, ощущая странную вибрацию там, где его пальцы проходили через виртуальную структуру кристалла. Его сознание словно расслоилось на мгновение – и он почувствовал …присутствие.
Кто-то или что-то наблюдало за ним через эту сингулярную точку. Не злонамеренное, не пугающее, просто… иное.
Дамир резко отдёрнул руку и деактивировал нейроинтерфейс. Голограмма невозмутимо продолжала вращаться в воздухе, словно ничего не произошло.
