За кулисами октября - страница 8

Марк Мстиславович хмыкнул.

– Потому что правда – как голый провод. Коснёшься – ударит.

– Но без неё всё – ложь.

– И что, готов получить удар?

Арсений посмотрел на отца.

– Да.

Утро. Школа. Арсений ждал Софию у её шкафчика. Когда она появилась, он не дал ей шанса уйти.

– Я не принц Ричард. Я вообще им не являюсь. Моя семья кажется классной. Но, это далеко не так.

София замерла.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Потому что ты была права. Я избалованный, мне нужно повеселиться от души и я не думаю о других. Я назвал Еву эгоисткой, хотя на деле сам эгоист, получается.

– Ты забыл одну вещь. – София медленно покачала головой.

– Какую?

– У нас спектакль. И ты – главный герой. А я – просто эпизод.

– О чём ты?

– Мой отец запретил мне общаться с тобой. – Её голос дрогнул.

– Что? Почему?

– Потому что ты – Глинский. Потому что твой отец – его начальник. Потому что он боится, что ты относишься ко мне… несерьёзно.

Арсений почувствовал, как земля уходит из-под ног.

– Я…

– Удачи на премьере, – София повернулась и ушла.

На этот раз он не побежал за ней.

Премьера.

Зал полон. Мама Арсения сидела в первом ряду, ещё бледная после больницы. Отец – напряжённый, но гордый. Где-то в последних рядах мелькнул знакомый профиль – София. Спектакль прошёл идеально. Когда занавес опустился, Арсений вышел на поклон.

Зима пришла внезапно, за одну ночь покрыв город белым покрывалом. Утром Арсений проснулся от непривычной тишины – снег поглотил все звуки. Он подошёл к окну и увидел, как соседские дети уже лепят снеговиков, их смех разносился по заснеженной улице. Арсений больше не появлялся в театральной студии – после премьеры он просто перестал приходить. Аксинья Степановна звонила ему пару раз, но он отмахивался: "Занят", "Не могу", "Потом". В конце концов она сдалась.

В тот вечер Арсений сидел на кухне, разбирая старые фотографии. Мама была в больнице на очередном обследовании, отец – на работе. Раздался звонок в дверь.

– Кого чёрт принёс? – Пробормотал он, идя открывать.

Дверь распахнулась, впуская в дом морозный воздух и смех.

– Мы приехали! – Лиза стояла на пороге, держа за руку трёхлетнего Пашку. За ней – Марсель, неуверенно улыбающийся, с чемоданами в руках.

Арсений замер.

– Лиза?

– Да, это мы, – она улыбнулась, но в глазах читалась тревога. – Можно войти?

Отец появился в коридоре как раз в этот момент. Он замер, увидев дочь. Арсений заметил, как дрогнули его пальцы, сжимающие газету.

– Заходите, – наконец произнёс Марк Мстиславович.

Это не было "прости". Но это было что-то хорошее.

Пашка, маленький и любопытный, тут же вцепился в деда:

– Деда, смотри, я снеговика слепил! – Он тыкал пухлыми пальчиками в телефон, показывая фото.

Отец наклонился, разглядывая снимок.

– Он… вылитый Арсений в его возрасте, – тихо сказал он, и вдруг голос его дрогнул.

Лиза расплакалась. Арсений отвернулся. Ему стало неловко – он не знал, как реагировать. В последний раз, когда он видел Лизу, она кричала на отца, хлопнула дверью и уехала в Москву. А теперь вот – стоит здесь, с мужем и ребёнком, и плачет.

– Ладно, – пробормотал Арсений. – Кто хочет чаю?

За ужином было неловко. Отец молчал, изредка поглядывая на Пашку, который увлечённо ковырял вилкой в картошке. Лиза нервно теребила салфетку.

– Так… – Арсений решил нарушить тишину. – Как Москва?

– Большая, – улыбнулась Лиза. – Шумная.