– А! – засиял Иволгин. – Так это 167 УК РФ! Умышленное повреждение или уничтожение имущества!
– То есть как это – имущества? – возмутился прокурор. – За что боролись? За что наши отцы проливали кровь наших дедов? Мы – не рабы! Рабы – не мы! Человек – не имущество!
– Может, попробуем как-то поэтапно? – предложил губернатор.
– Согласен, – кивнул полковник. – Давайте разобьем задачу на подзадачи, решим их в отдельности, а результат сложим.
– Итак, я думаю, никто не будет спорить с тем, что клон – живое существо?
– Естественно! – поддержал прокурор.
– Бесспорно, – согласился чекист.
– Воистину так, – изрек святой отец.
– Да, – кивнул генерал.
– Кто бы спорил! – воскликнул академик.
– Ну, замечательно! Как минимум статья за жестокое обращение с животными Павлову гарантирована, – усмехнулся Вадим Петрович.
– Второй вопрос, – проигнорировал прокурора губернатор. – Является ли клон разумным живым существом?
На этот раз никто даже не стал утруждать себя, напрягая голосовые связки. Просто согласно кивнули.
– Ну, а если клон – живое и разумное существо – стало быть, он – человек?
– Пока с твоей логикой, Абрамыч, сложно спорить, – ответил за всех Андреевских. – Но, поправьте меня, если я ошибаюсь, но даже однояйцовые близнецы имеют различия. А здесь мы говорим о существовании двух одинаковых людей. И одинаковых – от слова "абсолютно". Я вообще считаю, что прежде, чем что-то изобретать, надо законы соответствующие придумать. А то вчера вы клонировали человека, сегодня – овцу. А завтра? Меня клонируете? И мой клон, вместо меня, трахнет мою жену? А нахрена оно мне надо? А то и того хуже – под видом меня проникнет в Управление, выкрадет секретные документы и продаст их нашим западным партнерам. Родину предаст!
– Вообще-то, Сергей Анатольевич, клон абсолютно идентичен оригиналу, – пояснил Бабушкин. То есть если клон способен Родину предать, то способны и вы!
– Что!? – взревел полковник. – Что ты сказал, мразь? Что я – враг народа? Да я тебя, паскуду, сейчас, как завещал Лаврентий Палыч, своей собственной рукой…
ФСБшник уже потянулся к кобуре с пистолетом, но его остановил Пантелеев.
– Ствол!
– Что – ствол?
– Смотри, Сережа. У тебя есть Макар, у меня есть Макар, у Иволгина есть Макар. Они абсолютно идентичные, их штампует один и тот же станок. Но от этого свойства пистолетов не меняются. Любой может выстрелить и убить человека. Соответственно их правовой статус одинаковый, как и у человека и его клона!
– А, не скажи, Вадик. Пистолеты-то, пусть, одинаковые. Но номера у них разные. Вот у тебя есть пистолет с уникальным номером. Может ли существовать пистолет с таким же номером?
– Конечно – нет!
– Ну, вообще, теоретически – может, – вмешался генерал. – Если взять левый ствол и перебить номера.
– То есть будут два предмета, идентичных по сути, но с разным правовым статусом? – щелкнул пальцами Андреевских. – Оба могут выстрелить и убить, но один – легальный оригинал, второй – нелегальная копия? Копия, которая не обладает привилегиями оригинала?
– Предположим, – процедил сквозь зубы прокурор. – Но… э-э-э…
Вадим Петрович уже понял, что безнадежно проигрывает спор. Но неожиданно на помощь ему пришел отец Никодим.
– Что ж это получается? Что одна икона Богородицы целительна по сути своей, а другая, такая же икона – не целительна? Ересь получается, дети мои. Бесовщина.
– Вот! Какая разница, перебиты номера, или нет? В любом случае ствол – это ствол, и за него предусмотрена уголовная ответственность! Свойств-то он не поменял!
