Первый звоночек дзынькнул летом того года, но внимания я на него не обратила. Четырёхдневный поход, в который Стас взял свою девушку. Девушкой её назвать можно было с натяжкой, но грудь, попа и яркий макияж присутствовали. Тогда я первый раз попробовала горячительные напитки, причём с подачи старших. Весёлые вечера у костра, сдобренные хорошей порцией пойла, и прорывающиеся сквозь алкогольный сон ночные звуки боли и страха.
Помню, Стас покинул нас раньше, таща за собой закутанную по самый нос девушку, которая с трудом передвигала ногами, цепляясь постоянно за коренья и подворачиваясь на неровностях.
– Не обращай внимания, Карин. Перепила девчонка. Алкогольное отравление, – отмахнулся от моего любопытствующего взгляда Артур. – Стасик до города её подкинет и приведёт в порядок.
После этого в моём меню на отдыхе появились напитки для взрослых, а у ублюдков – свежее мясо, которое иногда появлялось и в нашем доме. Самое главное, на них не поступило ни одного заявления, ни одной жалобы. Девушки появлялись вечером, обещающе улыбаясь, и уползали наутро, стиснув зубы, стараясь быстрее, в меру возможного, убраться из поместья Лемоховых.
С высоты пережитого хочется сказать этим девушкам спасибо. Неправильно, противно от своей жестокости, но хочется. Благодаря им, мама получала передышку, могла зализать раны и провести спокойную ночь. Хотя о каком спокойствии можно говорить в этом доме. Разве возможно спать спокойно, находясь рядом с Волковыми?
Настоящую радостную мамину улыбку я увидела в шестнадцать, когда попала в программу по обмену учащихся и улетала на год в Англию. Маму трясло от счастья, что я покидаю их на длительное время. Смешно до слёз, но тогда мне стало обидно от её радости. Я видела метания других родителей, провожающих своих детей и переживающих за них, и счастье своей списала на её нелюбовь ко мне. Глупая. Маленькая глупая дурочка. Мама действительно радовалась. Только радовалась тому, что я буду далеко от этих монстров. Год свободы для меня и очередной год боли для неё.
10. Глава 10
Время нещадно перемалывало пережитую боль, старые обиды, отправляло сегодняшние свершения во вчерашнее прошлое и уверенно бежало в будущее. Жизнь встала на свои рельсы, несясь по ухабам, подскакивая на кочках, проваливаясь в низинах.
Илью со Светой закрутили чувства, так похожие своей свежестью на первую весеннюю любовь. Такую же несдержанную, поглощающую всё вокруг, не терпящую постороннего внимания. Большую часть свободного времени Света проводила у Ильи, а тот всякими правдами и неправдами склонял её к браку.
У Лёни также выдался активный год. Постоянные сборы, соревнования, искренние попытки не просесть по оценкам в школе. Ну, а Катя была предоставлена самой себе. Днём в институте, стремительно выбиваясь в отличницы, вечером в кафе, бегая между столиками с подносом, ночью за ноутбуком, переводя изредка тексты и строча денежным лентяям курсовые. Как бы она ни надрывалась в рабочую неделю, все выходные посвящала подготовке к мести. Единоборства, обращение с холодным оружием, стрельба. Она лепила себя, своё тело, свою силу, свои умения.
Объяснять Илье и долго уговаривать не пришлось. Это же нормально, когда после насилия человек стремится себя защитить. Это же правильно, когда он не замыкается в себе, не трясётся, как осиновый лист, боясь жить дальше. Илья поддержал, направил к нужным инструкторам, провёл самостоятельно несколько занятий, прощупал бойцовские навыки, осевшие в подкорке сознания с прошлой жизни.
