– Какая ты горячая штучка, Карина, – сдавленно прорычал Стас, подхватывая за талию и увлекая на выход. – Осталось научиться варить борщи, и станешь моей женой.
Весь вечер Стасик крутился вокруг меня, не замечая лёгкой добычи, вешающейся ему на шею, приглашал на медленные танцы и под конец поцеловал, ласково проведя языком по губам.
Его слова о замужестве, его поведение в клубе, его невесомый поцелуй… Ночью я не спала. Лежала и смотрела в потолок, мусоля каждое мгновение, проведённое со Стасом. Можно было подумать, что я влюбилась, хотя на тот момент мне так казалось. Взрослый, красивый, целеустремлённый, весёлый, заботливый, нежный. Таким он казался мне в семнадцать. С таким самообманом я прожила целый год.
Стас не нажимал, не провоцировал, не давил. Мимолётные касания, запускающие дрожь, жадные взгляды, отдающие тяжестью между ног, редкие поцелуи, проходящие поверхностно, как лёгкий бриз. Не знаю, что было у него в голове, какие планы разрабатывались в прогнивших умах Волковых, но Стас не переставал давать надежду на совместное будущее. Дома перестали появляться дешёвые бляди, выходные мы стабильно проводили втроём, а шутки всё больше переходили в разряд интимных, будоража молодую, неокрепшую душу.
Так пролетело лето, осень, зима, последний Новый год в родном доме, последние дни, пока мама была жива. В феврале маму как подменили. Она стала вести себя нервно, дёргаться на пустом месте, шептать запутанную ересь себе под нос, как будто чего-то ждала. Чего-то очень плохого. Именно тогда она завела разговор о Тухманове, адвокате отца. В её голосе появилась твёрдость, когда она требовала найти и связаться с ним, цепляясь трясущимися руками в рукав, оставляя следы от ногтей на моей коже.
– Артур. Ты что-нибудь слышал о Тухманове? – решила поинтересоваться у Волкова, помня, что он давно работал с отцом. – Он был адвокатом папы, но после его смерти уехал в Москву.
– Что-то припоминаю. Старый прохвост, свихнувшийся на почве любви к молодым девочкам. Он и свалил в столицу за очередной юбкой, бросив дела фирмы. Пришлось тогда напрячься, чтобы найти хорошего юриста и исправить косяки Тухманова.
Волков говорил с напрягом, цедил сквозь зубы слова, выплёвывал фразы, очерняя человека, бывшего когда-то доверенным лицом моего отца. После этого разговора мама замкнулась окончательно, перестала говорить, вставать, легла на три недели в больницу, а оттуда Артур перевёз её в городскую квартиру, объясняя такое решение близостью лечащего врача.
Второго апреля её не стало. Падение из окна с большой высоты не оставило шанса и дало долгожданное освобождение. До последнего я считала, что она сделала это сама, устав от болезни, задурманив лекарственными средствами мозг, но в полиции прописали «смерть по неосторожности, случившаяся при мытье окон». Тазик с мыльной водой, тряпка и скребок полетели вниз вместе с ней, разметавшись на асфальте вокруг её тела.
Хоронили маму в закрытом гробу, как и отца восемь лет назад. Не знаю, как я это пережила. Да, ждала, готовилась, видя её ухудшающееся состояние, но надеялась на чудо. Волковы поддерживали, старались не оставлять одну, носились со мной, как с писаной торбой. Благодаря их вниманию и заботе, я смогла справиться, закончить учебный год, не потеряться и идти дальше. Дальше в будущее. В будущий ад.
15. Глава 15
Ночь оказалась плодотворной на мысли и действия наших героев. Тимур, проследив конечный пункт Катерины, вернулся в свою квартиру, плеснул коньяка на два пальца, развалился на удобный диван, поскрипывающий туго натянутой кожей, и в полумраке сделал тягучий глоток, разогревая пищевод и расслабляя мозг.
