Джемма попыталась повернуться и уйти, но ноги словно приросли к полу. С лезвия в руке у Натана капала вода, разбрызгиваясь по полу. Он вроде не замечал этого. На лице у него появилось выражение, которого она никогда раньше у него не видела. Страх? Гнев?
– Но ты ведь и сама это знаешь, верно? Ты ведь тоже купила такой нож, – произнес Натан. – Он хорошо резал, когда ты им воспользовалась?
«Он хорошо…»
– Я никогда… Я не… – попыталась произнести она, но слова словно застряли у нее на губах.
– Того у тебя наверняка уже нет. Хочешь этот? – Он протянул его ей.
Джемма испуганно всхлипнула и прижалась к кухонной двери.
Натан нахмурился.
– Джемма, с тобой всё в порядке?
Голос его утратил прежнюю странную монотонность. Опять звучал совершенно обыденно и привычно.
– Зачем вы такое говорите? – выдавила Джемма.
– Какое такое?
– Про этот нож.
Слезы застилали ей глаза.
– Я ничего такого не говорил.
Натан попытался изобразить удивление. Но она услышала напряжение в его словах. Он лгал. И это странное выражение по-прежнему оставалось на его лице. Как будто он испытывал отвращение или ужас.
– Говорили! Вы сказали, что у меня был точно такой же. А у меня его никогда не было.
– Да зачем же тебе такой? Это же рыболовный нож.
Натан шагнул к ней, все еще с ножом в руке. Она стала нащупывать дверную ручку.
– Джемма? – нахмурился он.
Она рывком распахнула дверь и, спотыкаясь, попятилась в столовую. Обернулась, оглядываясь по сторонам. Все разговаривали и смеялись. Мордашка у Саванны была вся в шоколаде. Лукас с довольным видом ковырял свой кусок ложкой. Все это казалось каким-то сюрреалистичным.
– Бенджамин… – прохрипела Джемма. – Мне нужно домой.
– Что? – Он удивленно повернулся к ней. – Еще ведь совсем рано.
– Я неважно себя чувствую. Мне нужно домой.
– Мама как раз собиралась показать нам, что ей подарил папа…
– Давай, Лукас, – сказала Джемма сыну. – Надевай курточку.
– Дай ему спокойно доесть торт, – вмешалась Хлоя. – Может, приляжешь ненадолго? Хочешь чаю?
– Да не хочу я чаю! – выкрикнула Джемма. – Я хочу домой!
Натан вышел из кухни, явно растерянный. Джемма машинально отпрянула от него. Ножа у него в руке не было.
– Что это с ней такое? – недоумевающе произнес он. – Мы просто разговаривали на кухне, и она вдруг как с цепи сорвалась!
– Мы не просто разговаривали! – выпалила Джемма. – Вы говорили про свой нож.
– Ладно, – согласился Натан. – Наверное, я и вправду что-то сказал про свой нож…
– Он очень им гордится, – вставила Джойс. – Он уже раз показывал мне его на этой неделе.
– Лукас! – Джемма повысила голос. – Ну давай же! Надевай куртку. Мы уходим.
– Да что, черт возьми, на тебя нашло, Джемма? – вопросил Бенджамин.
Все они смотрели на нее, как на сумасшедшую. Наверное, она и вправду сошла с ума.
Губы у нее дрожали. Если б Джемма осталась там еще хоть на минуту, то просто умерла бы.
– Мне просто очень нужно домой, – прошептала она.
Бенджамин крепко сжимал челюсти, когда вел машину, разгоняясь чуть резче, чем следовало. Когда он злился, манера езды у него становилась дерганой – он то вжимал педаль газа в пол, то резко притормаживал где надо и не надо, с мрачным удовлетворением вслушиваясь в рев мотора, словно тот был продолжением его собственного настроения.
Он мельком взглянул на Джемму. Та смотрела в боковое стекло, отвернувшись от него. Но по тому, как зажато она держалась, Бенджамин понял, что подобный стиль вождения беспокоит ее. Что ж, придется ей с этим смириться. Если она хотела сама сесть за руль, то могла запросто сказать об этом, но не сказала ведь?
