Его успех давно стал моим успехом, как и его радость или любая неудача. Его боль – моей.
Во многих моментах он был для меня самым близким и родным. И это никогда не изменится.
– Ну и как? – едва ли не прыгая от радости, спросила я, когда урок был окончен, а мы с другом вышли в коридор.
– Что? – рассеянно переспросил он.
– Ты всё заполнил? Я вот всё решила. Всё благодаря тебе, – схватила его за руки, сжимая их.
– А, да, – только и было мне ответом.
Казалось, что из него выкачали всю энергию. Хотя, в какой-то степени понимала его. Контрольная – очень большая нагрузка, и нам необходимо восполнить запас сил, хорошенько подкрепившись.
Но даже скупив все последние шоколадки в буфете, настроение друга ничуть не улучшилось. Ровно как и на следующий день.
На любые вопросы о причинах или о том, что его волнует, отвечал лишь, что устал. И в этом был весь Ник.
Перед началом урока математики все ученики были на взводе, нервничая и с нетерпением ожидая, когда мистер Ванс раздаст обратно бланки, где в уголке красной ручкой будет написана оценка. В том числе нервничала и я, наблюдая, как учитель ходит между рядами, раздавая листы и озвучивая результат наших трудов.
– Поздравляю, Эмили. "В" с плюсом. Ты очень хорошо постаралась, – учитель отдал мне бланк с оценкой, а я, увидев её собственными глазами, едва сдержалась, чтобы не завизжать от счастья.
Теперь оставалось дождаться результатов Ника, и начнутся наши весёлые каникулы! Мы будем лепить снеговиков и объедаться мандаринами. Каждые зимние каникулы были для нас самым волшебным и весёлым временем.
Этого я ожидала. Но следующие слова учителя словно окатили меня холодной водой.
– "D" с минусом, Ник, – мистер Ванс положил лист на парту, но Ник всё так же смотрел куда-то мимо вниз. – Я бы хотел переговорить с твоими родителями.
– "D" с минусом?! Вы уверены? – не выдержала я, вскакивая с места, чем знатно удивила соседку по парте.
– Да, Эмили. Присядь, – скомандовал учитель.
Мои щёки заливала краска, а сердце клокотало в груди. Не уверена, от чего именно, то ли от неверия в такой исход, то ли от несправедливости, то ли от того, что друг предпочёл молчать.
Возможно, Ник знал, что плохо написал контрольную, потому был как в воду опущенный.
Это разбивало сердце. Это злило.
Но только по окончании учебного дня вся эта буря эмоций пошла на спад. Тогда, когда постепенно начало доходить, что мы не проведём каникулы вместе, но что ещё страшнее – дома Ника ждут большие проблемы.
Но масштаб этих проблем стал ясен, когда в школу пришла не мама Ника, а мистер Миллер.
Мы с Ником стояли около кабинета математики, ожидая, когда разговор двух взрослых подойдёт к концу.
Моё сердце стучало как бешеное, а ноги от страха немели так, словно я пробежала целый марафон.
– Боишься? – я искоса взглянула на друга, который с безмятежным видом смотрел на дверь, за которой находился его отец.
– Нет.
– А мне вот страшно, Ник, – я переступила с ноги на ногу. Хотелось схватить друга за руку и бежать куда глаза глядят. – Давай уйдём? Тогда тебе не достанется от папы.
– Не говори ерунды.
Он серьёзно не понимал, что его ждёт? Даже я знала, что характер мистера Миллера был далёк от ангельского. Он и в хорошие времена был злой, а что произойдёт сейчас, представить было страшно.
Мой страх оправдался, когда мистер Миллер вышел из кабинета. Его лицо было пунцовым от гнева, когда он посмотрел на меня, а затем на своего сына.
