Наутро, во время построения экипажа по большому сбору на подъем флага, старпом сначала снял фуражку, потом парик. Затем порекомендовал командиру электро-механической боевой части первогодков в сауну не посылать, а матроса поощрить за проявленную дисциплинированность и неукоснительное соблюдение инструкций.
И за двадцать минут объяснил экипажу, что будет с тем, кто забудет, как выглядит старпом без парика.
РАХИТИЧНОЕ ДИТЯ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА
Similia similibus curantur ( Подобное лечится подобным)
На оперативной эскадре начальника ее штаба контр-адмирала Мартынюка Николая Ильича уважали. Мало кто из адмиралов умел так морячить, швартоваться, быть грамотнейшим в современном оружии и его боевом применении, относиться к людям.
В один прекрасный день, когда в бухте Абрек залива Стрелок не так уж сильно дуло (а дело было зимой), он решил, что ему надоело слышать на всех кораблях эскадры мат от всех категорий личного и офицерского состава. Начинать борьбу с матом надо, естественно, с офицеров.
И вот офицеры эскадры в обеденный перерыв вместо часового, приятного во всех отношениях расслабона были построены в очень немаленькое каре на причале. Каре недовольно бубнило и гадало, за каким таким и на кой такой Николай Ильич приказал в это время стоять на причале. Но никто особенно не нервничал, так как Николай Ильич всегда был непредсказуемо интересен.
Встретили адмирала со всем положенным этикетом, сомкнулись по приказанию, чтоб слышно было, да и теплее, и приготовились: что ж на этот раз заготовил адмирал.
На первые слова Николая Ильича о том, что матом ругаться и говорить на нем нехорошо и некультурно, отреагировали с вздохом и мыслью: ему положено это говорить. Всякий интерес был утерян, а мысли переметнулись на дела насущные: корабельные и не очень.
Например: правда ли, как утверждают ученые, что юноши думают о сексе каждые шесть секунд, а девушки каждые двенадцать? Тогда кто ж и когда о службе думает? Те, кто постарше, говорили, что это лейтенантская сущность, лейтенанты говорили, что они не юноши, но.... И тут же громко шептались о том, что их командиры думают о «сексе» гораздо чаще. И тем чаще, чем чаще им на глаза попадаются их подчиненные.
Адмирал понял, что его с вежливым безразличием пытается слушать только первая шеренга. Его вопрос: «Кто слышал от меня хоть слово матом?», – заинтересовал всех. Даже те, кто служил с адмиралом несколько лет, пожимали плечами: «Странно, но ведь вот как – не было».
Но ведь так не бывает. Ведь офицеры знали, что адмирал уже старшим лейтенантом командовал эсминцем. Оказывается, прав был Петр I – «небываемое бывает». Все прислушались.
«Вы что думаете, я, рахитичное дитя блокадного Ленинграда, не умею ругаться матом? Меня еще старые боцмана учили. И то, что я слышу на эскадре, – жалкое подобие великого и могучего русского мата. Матерная ругань для тренированного уха – тончайший код. От простой перестановки предлога до богатейших интонационных возможностей – все здесь используется для передачи информации. Матерная ругань коротка, хлестка, образна, эмоциональна и недоступна расшифровке противником. Вы же опошляете все и вся.
Ладно, сейчас за пятнадцать минут скажу вам, что я по этому поводу думаю. Если кто-то повторит, тому я лично разрешу ругаться матом на кораблях эскадры».
Адмирал снял фуражку: «В форме не могу».
Оглядел строй: «Мне нужен конкретный объект, не на всех же. Капитан 3 ранга Смоляненко, выйти из строя! Держите мою фуражку».
