И вот. Уже четвёртый курс. В следующем году диплом – волшебная бумажка, открывающая двери в мир хорошо оплачиваемой работы. Наверное, её жизнь складывалась не самым худшим образом. Хотелось верить.
* * *
Захлопнув дверь подъезда, Фрэя перебежала улицу перед группой пожилых велотуристов, не глядя отмахнулась от нервных звонков. Оглянувшись на дом, заметила Йозефа. Он как раз выносил стулья и расставлял их вокруг деревянных, обитых железными полосами на манер винных бочек столиков. Ресторанчик «Вей Штранден 10» стал обретать летний вид.
Помахав и поулыбавшись, Фрэя невольно перескочила взглядом на окна мансарды. Все до одного были занавешены плотными шторами. Между складок одной из них вдруг вспыхнул солнечный блик. Занавеска шевельнулась, и блик пропал. Нахмурившись, Фрэя подавила неприятное чувство, зудевшее под кожей со вчерашнего вечера, и направилась к университету.
* * *
– Я вчера увидела соседа.
Инге оторвалась от смартфона и заинтересованно посмотрела на Фрэю.
– Та-ак… Это – «он»?
Фрэя кивнула.
– И? Подробности будут?
– Он альбинос.
– Ого. Ни разу не видела их вживую. На что похоже?
– Мы же вроде определились, что это «он», а не «оно».
– На что похоже, встретить альбиноса, – прошипела Инге, поглядывая на кафедру, где профессор с выражением и многозначительными паузами читал сонет.
У Сёренсен выпала пара по психогенетике, и, вместо того чтобы околачиваться одной в буфете, она решила посидеть с подругой на поэтической композиции.
Фрэя сдержанно улыбнулась.
– После одиннадцати ночи – не очень приятно. Хотя он выглядел безобидно и… по-домашнему, – ей вспомнились синяя футболка Лиама с безротым смайлом, растянутые пижамные штаны и тапочки с открытыми задниками. Это она отлично рассмотрела, чего не скажешь о лице. Белизна кожи и розовое стекло глаз будто бы ослепили её. Фрэя не могла вспомнить ни одной черты. Осталось только впечатление, что парню немного за тридцать.
– Ничего себе время для добрососедского визита, – Инге поняла ситуацию по-своему. – Любопытство делает с тобой страшные вещи.
– Он пришел за солью, – спокойно прервала Фрэя поток домыслов.
Инге пару секунд не мигая смотрела на неё, после чего прыснула в кулак, сквозь смех выдавив:
– Ты прикалываешься. Так только в фильмах бывает.
– Жизнь – она такая жизнь, – вздохнула Фрэя, с подозрением переводя взгляд на смартфон в руках Сёренсен: выкрашенные в чёрный ногти уже застучали по экранной клавиатуре, набирая текст.
– Что ты делаешь?
– Пишу: «К подруге в ночь на пятое апреля приходил за солью альбинос». Это взорвёт твиттер.
Фрэя подобрала челюсть и промолчала.
Профессор как раз закончил декламировать сонет, приступая к разбору.
* * *
Неделя закончилась неправдоподобно быстро. Какая же неоднозначная вещь это время!
После занятия по стрельбе в четверг Фрэю едва не сбил велосипедист, гнавший по улице со скоростью торпеды. Бог всё видит – не надо было в среду перебегать дорогу перед теми престарелыми любителями велоспорта. Она вовремя отшатнулась, но потеряла опору и рухнула, подмяв под себя чехол с луком. Уже дома, осмотрев «Тритон», чуть не разревелась от досады – эксцентрик и одно плечо были безнадёжно испорчены ударом. Поискав замену в сети, Фрэя поникла. Цена на комплект блоков была не запредельной, но и не плёвой. Над скромным бюджетом завис здоровенный тесак, грозя оттяпать приличную часть.
Сосед снова пропал – будто и не было его никогда. Только за пластиковым щитком кнопки дверного звонка появилась бумажка с написанным от руки печатными буквами: «ХЕДЕГОР».
