– Не хочешь секса с мужем? – Вера игриво закатывает глаза.
– Именно! Не хочу!
– Я не узнаю тебя в гриме, Тань.
Я кисло улыбаюсь и разглаживаю складки на шелковом платье.
Конечно, подруге я о своих «приключениях» не рассказываю. Во-первых, Герман помог ей с работой, и сейчас она трудится бухгалтером в фирме, где мой муж полноправный партнер. Во-вторых, это, в конце концов, просто стыдно. Стыдно жаловаться на то, что твой супруг всячески тебя наказывает. Изощренно и с удовольствием.
– Люди меняются, – философски замечаю.
– Никогда! – снова смеется Вера. – Никогда люди не меняются, Танюш.
– Пусть так, – сразу соглашаюсь.
Совершенно нет сил спорить.
– Ни за что не поверю, что тебе не хочется. Ты же рассказывала, как встречалась с этим… какой-то кавказец-красавчик!..
– Расул. Вчера его по телевизору видела.
– Ого. Надеюсь, не в какой-нибудь передаче про уголовников?
– Нет, что ты? – посмеиваюсь устало. – Он в правительстве республики работает, я так понимаю.
– А как его фамилия? – Вера сужает пристальный взгляд.
– Хаджаев.
Рассматриваю свои забинтованные пальцы. С утра перед отъездом из дома пришлось выпить обезболивающее. Да и ночь была так себе. Еще и Лука испугался, увидев меня. Это вылилось в то, что он до обеда ни с кем не разговаривал.
– Татьяна Романовна, – на кухне появляется запыхавшаяся Аделина. – Наверное, пора собирать конструктор, готовиться к приходу Германа Ярославовича, а Лука раздурился. Хочет еще поиграть.
Мы с горничной обмениваемся понимающими взглядами.
– Пусть еще минут пятнадцать поиграет, Ада. Я потом помогу ему прибраться до прихода мужа.
– Спасибо, – кивает она. – Я тогда домой пойду.
– Конечно.
– Так что с усыновлением, Тань? – шепчет Вера, когда мы остаемся одни. – Есть у вас успехи? Хоть в этом.
– Пока ничего.
– Герман передумал?
– Нет, такого он не говорил. Мы ждали, пока пройдет три года с тех пор, как Агату объявили без вести пропавшей. Теперь необходимо подать в суд, чтобы маму Луки официально признали умершей, но у Германа нет права этого делать – они ведь не были женаты.
– У Агаты ведь есть мать, – вспоминает Вера. – Ты рассказывала, что она звонила тебе. Помнишь?
– Да. Гера запретил нам контактировать и сам не хочет к ней обращаться.
– И какой выход, Тань?
– Герман сказал, мы обязательно его найдем.
Вздрагиваю, потому что неожиданно слышу голос мужа в прихожей. Тут же забегает Лука и, найдя меня взглядом, садится за стол. Вскакиваю со стула и начинаю метаться, проверяя каждый угол.
– Ты чего, Тань? – удивляется Вера.
– Сейчас…
Герман заходит на кухню и, увидев мою школьную подругу, приветливо ей улыбается:
– Привет, Верунь.
– Гера! Рада, что застала тебя, – тянет она к нему руки.
Они обмениваются вежливым поцелуем в щеку.
– Лука, пойдем конструктор соберем? – быстро приглаживаю волосы.
– Пойдем, – кивает сын и бежит в гостиную.
Пытаюсь проскользнуть мимо мужа, но он обнимает меня за талию и притягивает к себе. В нос проникает знакомый стерильный аромат, который три года назад в Дубае я даже посчитала приятным. Герман не признает мужской парфюм. Даже в конце дня от него пахнет так, будто он только что окунулся в больничный антисептик.
– Ну ты куда, Танюш? – улыбается муж, прижимаясь ко мне. Кладу ладонь на его плечо, чтобы не упасть. – Посиди с нами. Успеем потом убраться.
Не глядя ему в глаза, пожимаю плечами и снова усаживаюсь на барный стул. Пусть сын сам попробует прибраться. Немного самостоятельности ему не повредит.
