– Сын сказал, что вам нужны вещи? – спрашивает Марьям.
– Было бы неплохо, – киваю, опуская взгляд.
– Завтра съездим к Дзаитовым. У них магазин возле набережной. Там есть и женская одежда, и детская. Купите все, что нужно.
– Хорошо, спасибо.
Продолжая за нами ухаживать, она ставит на стол красивый фарфоровый чайник, чашки и конфеты.
– И за обед спасибо. Вкусно, – смотрю в тарелку.
Суп для меня непривычный – слишком жирный и мясной, но, учитывая, что это первая горячая еда за сутки, я не жалуюсь.
– Ешьте, – она сухо кивает.
Отвернувшись к мойке, начинает чистить картофель. По всей видимости, уже на ужин.
– Давайте, я вам помогу? – предлагаю, даже не подумав.
Просто неудобно становится.
– Отдыхайте сегодня. Сын твой болеет. Я морс сделала. Дай ему, – убирает полотенце с кувшина.
– Спасибо, – в сотый раз благодарю.
Оказавшись в комнате, отведенной для Луки, помогаю ему раздеться и даю лекарства. Пока укладываю спать, гоняю мысли о Мадине. Она мне не показалась стервой, но внутренний голос кричит о том, чтобы я не делала поспешных выводов.
Решив отдохнуть, иду в свою комнату и возвращаюсь с книгой. Пытаюсь вникнуть в текст. Периодически дергаюсь в поисках мобильного телефона. Когда вспоминаю, что его нет, успокаиваюсь. В современном мире не так просто не привыкнуть к гаджету. В моем айфоне было все, начиная от банковских приложений и заканчивая женским календарем.
Голоса с улицы отвлекают. Невольно прислушиваюсь к ним до тех пор, пока не слышу знакомый.
Он приехал?
Подскочив, убираю штору.
Дыхание задерживаю. По ногам, животу, груди и обратно мурашки пробегают.
Расул.
Энергетика бешеная.
В черном деловом костюме он стоит посреди двора и сосредоточенно говорит с кем-то по телефону. Правая рука медленно потирает шею, опускается, отводит полу пиджака и замирает на поясе, акцентируя мое внимание на идеально ровном торсе.
Любуюсь, как дура, чужим мужем. Бегаю от своего, а с ума схожу по чужому. Где справедливость?
Тут же себя одергиваю.
Мурашки – в топку. Все хотелки – туда же.
Закончив разговор, Расул резко поворачивается и смотрит на меня. Улыбаюсь неловко и киваю. Отвечает.
Я замечаю, что он за утро успел подстричься. Грущу. Чуть отросшие волосы идут ему больше, потому что немного вьются. Это придает мягкости обычно строгому лицу.
Расул хмурится и еще раз кивает, будто бы спрашивает: как дела?
Я улыбаюсь.
Нормально.
Он отворачивается и заходит за угол дома, а я с бьющимся в груди сердцем жду, что он зайдет, но слышу звук отъезжающей машины.
На набережной в будний день совсем немного людей. С интересом поглядывая в сторону моря, выбираюсь из микроавтобуса и подхватываю сына на руки. Температура отпустила, поэтому мы поехали сюда.
– Вы пока заходите в магазин, – кивает Марьям на блестящую вывеску и надевает холщовую сумку на плечо. – Мне надо новые ткани посмотреть. Слава Аллаху, вырвалась от домашних дел.
Я разглядываю ее спокойное симпатичное лицо, совсем капельку тронутое благородными морщинами. Вне дома Хаджаева стала более общительной и разговорчивой.
По дороге сюда она рассказывала про город и его историю. Было интересно.
– Конечно, Марьям, не переживайте. Мы с Лукой сами справимся.
Схватив детскую ладонь и улыбнувшись всегда хмурому Бубе, спускаюсь по лестнице и толкаю стеклянную дверь.
– Добрый день, – тут же поднимается со стула немолодая полноватая женщина.
– Здравствуйте, – расстегиваю замок на спортивной кофте. Здесь жарко. – Нам нужна одежда. Для меня и для моего сына.
