– Зачем?
Алексей Васильевич непонимающе поднял брови.
– Зачем все это? Зачем вы вообще оставили меня в живых? – из глаз потекли предательские слезы. – Разве это жизнь? Я спортсменка. Вся моя жизнь – это спорт, горные лыжи. А что теперь?
Алина закрыла лицо руками и расплакалась.
Доктор присел перед креслом девушки, взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза:
– Алина, послушай меня. Пожалуйста. Я знаю, сейчас тебе тяжело принять всё, что с тобой произошло. Тебе кажется, что жизнь несправедлива, что у тебя отняли всё, чем ты жила раньше. Ты считаешь, что жизнь закончилась. Но ведь это не так. Ты ещё очень молода, и у тебя впереди годы. Ты ещё сможешь многого добиться. Да, ты не будешь ходить. Это факт. Но ты можешь пользоваться руками. Ты можешь пользоваться всей верхней частью своего тела. А это немаловажно.
Алина непонимающе посмотрела на врача.
– Просто представь на минутку, что повреждения позвоночника были бы выше. Если бы был поврежден, например, третий шейный позвонок, то ты не смогла бы двигать ни руками, ни туловищем, ни ногами.
– То есть вы хотите сказать, что мне повезло? – Алина позволила себе кривую ухмылку.
– Можно сказать, и так.
Янка навещала Алину почти каждый день. Она впархивала в палату, зашвыривала сумочку в дальний угол, доставала разные вкусности, книги, журналы. Как-то принесла альбом для рисования и карандаши, потому что знала, как ее подруга любила рисовать. Раньше, до встречи с Матвеем, Алина даже пробовала писать картины маслом и акрилом, иногда делала акварельные пейзажи. Надо ли говорить, что основной темой её работ были горы? Яна рассказывала новости обо всех знакомых, пересказывала новые фильмы, делилась своими сомнениями по поводу участия в соревнованиях и вообще вела себя так, словно ничего плохого не случилось. Она упорно не замечала попыток Алины отгородиться от всего белого света, заставляла её упражняться, вывозила коляску с подругой на прогулку. Ей хотелось растормошить Алину, заставить её снова жить и радоваться жизни, но пока это плохо получалось. Алина погрузилась с головой в чёрную депрессию, вяло реагировала на все попытки Яны достучаться до неё, не читала книг, не рисовала, а просто лежала и тупо смотрела в потолок.
– Ну давай, подруга, очнись! Перестань уже лежать, словно бревно, – выговаривала ей Яна, а потом тихо добавила, – мне так тебя не хватает.
Алина мрачно посмотрела на подругу, закрыла глаза и отвернулась. Яна постояла около постели и сказала:
– Как хочешь, но я не сдамся. И тебе не позволю. Вот увидишь, всё ещё будет хорошо.
– Твоими бы устами, – вздохнула Алина и снова надолго замолчала.
Спустя ещё неделю в палату вошёл Матвей. Бы он, как всегда, хорош собой, и Алина почувствовала, как, стремительно ускоряясь, застучало её сердце.
– Привет, – сказал он и остановился в изножье кровати.
– Привет, – ответила Алина, окидывая его внимательным взглядом.
– Как себя чувствуешь? – спросил Матвей.
– Очень странно, – честно ответила девушка. Он кивнул и, отвернувшись, посмотрел в окно. Алина молча смотрела на него и думала, как всё изменилось в один несчастливый миг.
– Врач мне всё рассказал, – нарушил молчание Матвей. Алина только кивнула, выжидая, что он скажет дальше. – Мне очень жаль.
– Мне тоже.
Муж взъерошил волосы и вцепился в щиток кровати.
– Я виноват перед тобой. Перед вами обоими. Мне правда очень жаль.
Алина кивнула, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Говорить она не могла, понимая, что тогда точно расплачется.
