– Какие... какие еще скрепки? – инстинктивно пятясь назад, пролепетал командир, балансировавший в этот миг на грани безумия.
Опытный мастер внезапных штурмов и ночных вторжений терял связь с реальностью. Его расчетливый мозг профессионального убийцы отказывался понимать, как мраморные статуэтки могут говорить и как некие абстрактные девственницы сподобились оказаться на сносях.
– Какие, какие... кунцелярские, какие же еще?! – завопил рассвирепевший гном и в порыве необузданного гнева запустил свой боевой топор в одного из солдат.
Несчастный взвизгнул и схватился за горло. Мраморный топорик размером всего с карандаш распорол артерию и вонзился точно в кадык. Ужасная участь, постигшая товарища, привела в чувство остальных диверсантов. Они почти одновременно нажали на курки и вызвали мощный шквал свинца, дырявивший стены и откалывающий от камина осколки плиты. Фигурки гномов запрыгали, увертываясь от пуль и забрасывая в ответ людей неимоверно острым, хоть и мелким оружием.
В ходе неравной схватки из десяти смельчаков выжили всего трое. Как только убийцы опустошили магазины, маленькие бородачи прыгнули на врагов и, зацепившись ногами за ремни и складки одежд, принялись колотить их по лицам увесистыми кулаками. Рукопашная решила исход схватки, в рукопашной еще ни одному человеку не удавалось выстоять против гнома, даже если низкорослый боец был в два-три раза меньше живого оригинала и являлся всего лишь ожившим куском мрамора. Командир тихо ойкнул, когда кулак чудовища в кожанке выбил ему глаз и, ломая надбровную дугу, погрузился вглубь черепа. Обезумевшему от страха последнему солдату каким-то чудом удалось стряхнуть с себя мучителя-гнома; и он, спотыкаясь о шкуры зверей, рванулся к выходу.
Уцелевшие мраморные изваяния неожиданно вновь очутились на выщербленной крышке камина, а в воздух сама по себе поднялась штурмовая винтовка. Смертоносный свинец жадно впился в незащищенную пластинами бронежилета спину беглеца. Убийца рухнул удачно, даже не запачкав кровью медвежью шкуру.
Мартин отбросил оружие и, нервно оглаживая бакенбарды, осмотрелся вокруг. Его любимое детище, его родной, милый сердцу кабинет, всего за пару минут превратился в отвратительную свалку гильз, осколков и мертвых тел. Особенно жаль было магу разбитую коллекцию гномов. Он создал каждого из маленьких бойцов собственными руками, тратя долгие вечера на то, чтобы воссоздать в памяти и передать холодному камню запомнившиеся ему образы когда-то реально существовавших горняков-махаканцев. Усердный труд пошел в одночасье насмарку. Гентар печально вздохнул и перебил уцелевшие статуэтки прикладом. Расстроенный творец не мог допустить, чтобы его детища украшали баню или попойный зал какого-нибудь старгородского барыги. Мартин слишком хорошо изучил полесские нравы, он знал, что буквально на следующий день все его имущество будет разворовано городскими чиновниками. Такова уж жизнь, стервятники всегда слетаются на падаль.
* * *
– Чего так долго? Неужели трудно повязать одного доходягу? – Рослый мужчина в маске и бронежилете скинул со стула тело мертвого охранника и, водрузив на спинку ноги в армейских ботинках, сам уселся на стол дежурного. – Долго нам еще здесь торчать, уже семь минут прошло...
– За входом следи, – буркнул в ответ тоже озабоченный задержкой штурмовой группы напарник и закурил уже третью по счету сигарету.
