– Это отчего же, Антон? – откровенно удивилась Мария.
– А потому что фальшь осточертела. Пока еще не встретилась такая, чтоб по-настоящему проявляла ко мне симпатию.
– Ну а жена? Что, ей вы тоже не симпатичны?
– С женой давно уже отношений не поддерживаем.
– Расстались?
– Нет. Под одной крышей живем, а словно чужие. Детей вырастили, а оставшись одни, по инерции, видимо, продолжаем сосуществовать вместе. Хотя и у нее, и у меня давно своя жизнь течет. Страшно, наверное, совсем в одиночестве остаться, вот и терпим друг друга.
Антон Валерьевич, помрачнев, замолк. Мария подлила ему водки, себе вина:
– Выпьем?!
– С удовольствием, Машенька, – с грустью сказал Антон Валерьевич. Но в ту же минуту лицо его преобразилось и снова стало улыбчивым…
Застолье продолжалось, хотя время ушло далеко за полночь. Толстяк подвинул свое кресло поближе к Марии, и его рука, будто невзначай, затронула ее колено. Потом еще раз, и скоро надолго там задержалась. Она не спешила убирать его руку, наоборот, ей было приятно и она хотела, чтобы это продолжалось долго. Они много болтали, еще не раз выпивали, закусывали и танцевали…
«А вообще, он ничего. Классный мужик. Веселый и щедрый. Может, мне отпустить его с миром? – танцуя с толстяком медленный танец, думала она. – Вот раскручу его как следует, и пусть едет обратно на Урал. Таких мужиков, как он, мало. Антон – не то что мой слизняк Эдик…»
Антон Валерьевич обнял ее за плечи и привлек к себе:
– Этот вечер, Маша, обязательно должен иметь продолжение, – нежно прошептал он. – У вас есть предложения?
– Да. Есть предложение пойти к моей приятельнице. Она живет недалеко отсюда.
– Тогда давайте присядем и, как говорится, на посошок! Не возражаете, Машенька?
Маша рассмеялась:
– Я согласна, идемте. Но насколько я знаю, наши графины уже пусты.
– О-о-о, это мы сию минуту исправим, Машенька…
Они вернулись к своему столику, и Антон Валерьевич нетерпеливым жестом подозвал официанта, скучающего в компании с коллегой у стойки бара.
– Водки и томатного сока, – коротко приказал он подскочившему парню в смокинге.
Мария замахала руками:
– Антоша, вы забыли, что я не пью водку.
– А жаль. Я очень хотел, чтоб ты попробовала один божественный напиток… Тогда, уважаемый, бокал вина, сто грамм водки, томатный сок и граненый стакан. Только непременно граненый – из прежних, советских времен.
Заказ принесли, и Антон Валерьевич налил половину стакана томатного сока, и туда же осторожно перелил водку.
– Вы чем-то хотите меня удивить, Антон? – полюбопытствовала Мария.
Антон торжественно поднял стакан:
– Этот напиток, Маша, называется «Кровавая Мери».
– Что… что вы сказали? – невольно поежилась Мария.
– «Кровавая Мери», – громко повторил Антон Валерьевич. – Между прочим, приятный напиток, Маша. Видишь, водка получается сверху. Пьешь ее, крепкую, а следом сок томатный катится, ублажает горло…
Антон с чувством, мелкими порциями, выпил напиток до дна. Мария глотнула вина, и они одновременно поднялись. Официант, подав счет, встал в ожидании у стола. Антон Валерьевич, вынув из кармана пачку стодолларовых купюр, отделил от нее часть и бросил на стол:
– Благодарю за хорошее обслуживание, – пьяно произнес он и покачнулся…
Они спустились по асфальтированной дорожке на набережную.
– Может, такси, Маша? – спросил Антон Валерьевич. Его уже порядком штормило, и без посторонней помощи он едва ли смог бы устоять на ногах.
