Митяй с ненавистью посмотрел на перекрученные ручки. И упрямо возразил супруге:
– Черт с ними, с консервами. Пущай будут. А колбасу-то зачем поволокли? Завоняет, и выбросим в урну. Маета одна и бестолковщина получается…
Сплюнув, Митяй собрался с силами, оторвал ношу от раскаленного мягкого асфальта и, сделав последнюю короткую перебежку, открыв ногой одну за другой две двери, оказался в огромном, душном помещении вокзала. На Митяя тут же наскочил потный гражданин с чемоданом, назвал его быдлом и растворился в толпе. Следом за Митяем в кассовом зале появились Антонина с Аней. Супруги не сразу засекли свободное место где-нибудь у стены, и торча у входа, они то и дело уворачивались от наезжавших тележек носильщиков. На удачу Митяй скоро заметил, как от одной из колонн отделилась группа цыган. Заняв их место, они наконец смогли осмотреться и попривыкнуть к суетливой жизни вокзала…
Передохнув, глава семейства отправился решать судьбу проездных билетов, и Антонина с тревогой стала ждать его возвращения. Анечка же, намаявшись на жаре, крепко уснула, примостившись на сумке. К счастью, ей не мешали ни грубые выкрики носильщиков, ни гул пассажиров, ни оглушительный голос диктора, извещавшего каждые три минуты о прибытии и отправлении поездов.
Митяй появился в распахнутой рубахе. В одной руке у него были зажаты билеты, в другой – газированная вода.
– Ну как? Удачно? – нетерпеливо спросила Тоня.
– Нормально. По начальству вокзальному пришлось бегать. Не мы одни из-за опоздавшего поезда пострадали. Так что оформили… Завтра в это же время тронемся.
Митяй легко сорвал ядреными зубами пробку, жадно глотнул несколько раз и громко выразил удовлетворение:
– Хороша, зараза! Крепкая. В нос шибает. На-ко попробуй, Тонь. У нас нету такой воды.
Антонина не взяла протянутую бутылку. С каменным лицом, она не мигая смотрела на мужа.
– Что-то случилось, Тоня? Чего так уставилась? – забеспокоился Митяй.
Жена выразительно покрутила у виска пальцем:
– Ты, Митя, чему радуешься? Что же мы теперь, целые сутки возле столба торчать будем? Неужели больше поездов нет? Ты бы хоть расписание посмотрел!..
Митя побагровел и с размаху швырнул недопитую бутылку в стоящую неподалеку урну. Руки у него залезли в карманы, отыскивая курево, но, вспомнив, где он находится, Митяй их вынул и, присев на корточки, обхватил голову.
Антонина, поняв, что переборщила, примирительно дотронулась до его плеча и жалобно попросила:
– Местечко, Мить, для ночлега поискать надо. Самим можно хоть где перебиться, а Аня?..
Митяй взглянул на спящую дочь, и взгляд его потеплел.
– Я наверху видел комнату матери и ребенка. Надеюсь, для вас двоих место там всяко найдется.
– Сам-то как, Митя?
– Ты за меня не переживай, Тонь. Не пропаду. Бывал я на этом вокзале…
Антонина боязливо проводила глазами большую группу чумазых подростков и неряшливых женщин с грудными детьми в сопровождении бородатых мужиков.
– Страшно здесь, Мить. Ты видел, сколько тут попрошаек? Пока ты за билетами бегал, я чуть с ума не сошла от страха. Страсть какие наглючие. Так и норовят залезть в чужой карман. Всю мелочь им раздала, и все мало. А вонища от них – дышать невозможно. И ведь не забирают паразитов. Здешняя милиция ходит мимо их, отворачивается.
– Нельзя их трогать, Тоня, – серьезно пояснил Митяй. – Сейчас каждый может жить по своему усмотрению. Теперь не сажают в тюрьму бродяг и всякую прочую нечисть. Телевизор смотреть надо!
