– Какие еще проблемы остались?
– Не обижай Нику. Если я узнаю…
– Юрий, оставь мне ключик, – прервал его Джек. – А то будешь ходить, расстраиваться. Хорошо, я сейчас халат одел. Думаю, с ориентацией у тебя все нормально, значит, вид голого мужчины вряд ли доставит тебе удовольствие. – В глазах Капитана разлилось выражение безмятежного спокойствия.
– Конечно, – полковник еще больше потускнел, положил цилиндрик электронного ключа на стол, резко толкнул его к Эндфилду. – Официальная проверка закончена, – и, словно размышляя вслух, тихо добавил: – Ехал бы ты отсюда. Она не для тебя…
– Ты что-то сказал? – Глаза Джека нашли нетронутую бутылку шампанского, которая стояла в ведерке с растаявшим и льдом. Она с грохотом разлетелась на мелкие кусочки, основательно намочив мундир полковника и забросав его битым стеклом. Юрий дернулся и почувствовал, как испуг холодит его тело. Джек сидел такой же спокойный, невозмутимый и… чистый.
– Разрыв сердца, – Лазарев наклонился, вытряхивая стеклянные крошки из волос.
– Вот именно. И никакая экспертиза не установит. – Глаза Эндфилда нацелились пониже орденской планки полковничьего кителя.
Полковник покачал головой и ушел скорым шагом, забыв попрощаться.
С лестницы донесся смех Ники. Она стояла на галерее, не замеченная мужчинами, наблюдая, и теперь спускалась, откровенно радуясь позорному бегству Лазарева. На ней была лишь простыня, обернутая вокруг тела, оставлявшая открытыми плечи и руки.
– Это и есть твои “16S”? – спросила девушка, усаживаясь к нему на колени.
– Не только. Скажи ему, что в следующий раз пострадают его яйца.
Ника вновь засмеялась чудесным теплым смехом.
– Противный. Забрал мой халат. – Она опустила голову и потерлась носом о его щеку. – Доброе утро, любимый.
Эндфилд целовал ее крепко и долго, пока сердце у девушки не застучало, а дыхание не сбилось.
– Ну, хватит, Джек, перестань. – Ника положила голову Эндфилду на плечо, спрятав лицо от настойчивых губ.
Они долго сидели так. Девушка гладила его затылок и задумчиво смотрела на полумрак гостиной.
– Ты извини меня, Джек, за вчерашнее.
– О чем ты? – искренне удивился Капитан. .
– Ты мог понять меня неправильно. Будто я жажду славы, власти, богатства. Или ты обязательно должен их добиться. Этакая гипертрофированно честолюбивая девица, удрученная тем, что не может сама, и толкающая на этот путь избранника. – Ника тихонько засмеялась. – Было время, когда я представляла моего мужчину героем, покорителем Вселенной, талантливым стратегом и флотоводцем, на худой конец удачливым предпринимателем или молодым богатым генералом. Но вчера ночью я поняла, что даже если ты будешь всю жизнь валяться на диване, то я приму это как должное. Утром я проснулась, а тебя нет. На мгновение мне даже показалось, что все это приснилось. Потом я смотрела, как ты хозяйничаешь в гостиной, выпроваживаешь Юрика, и поняла: не надо мне генеральских звезд и ключей от завоеванных городов. Лишь бы ты любил меня, понимал, заботился, был защитником. Я, наверное, просто еще не выросла. Глупая маленькая девчонка.
– Ты лучше всех, просто сама не знаешь, какое сокровище.
– Правда? – Ника посмотрела на него. – Джек, ты не представляешь, как приятно это слышать. Я хочу вечно любить тебя.
– Что может нас разлучить? – удивился Эндфилд. – Разве что палкой меня прогонишь.
Ника нахмурилась, потом невесело рассмеялась.
– Вспомни об этом, если соберешься уйти.
