Заблудившийся рассвет - страница 30

предстоит выполнять беспрекословно. Надо признать, что вопрос подчинённости войск имел для солдат важное значение, а в некоторых случаях являлся вопросом жизни и смерти, поэтому должен был быть решён как можно быстрее. Оренбургские «градоначальники», едва завидя какого-нибудь войскового командира, спешили отдать ему приказ, неважно какой. Лишь бы подчеркнуть своё единоначалие. Однако в город пришла не партизанская вольница, а регулярный полк Красной Армии, знающий и порядок, и дисциплину, и субординацию. И пора доказать это «градоначальству». Поняв, что творится на душе у культорга, Усманов улыбнулся:

– Ну что ж… Приказ есть приказ. Его надо выполнять. Но не так быстро, как они хотят. Сначала ознакомься с программой артистов, потом её должен утвердить штаб полка. Первое выступление в городе требует от артистов особой ответственности. Где, перед кем будут они выступать, как примут их зрители? Всё это очень важно. Придётся мне самому сходить в Центральный штаб городской обороны и согласовать с ними все необходимые вопросы. Кажется, оренбургские товарищи слегка утратили чувство реальности и, раздавая свои бестолковые приказы направо-налево, принимают нас за мальчиков на побегушках. В город вошла не ватага оборванцев, а регулярные части Красной Армии, в данном случае – 1-й Татарский Стрелковый полк. И чем раньше товарищи поймут это, тем лучше будет для них.

Рассудительный разговор комиссара пришёлся по душе Еникееву. Он улыбнулся:

– И я такого же мнения, товарищ комиссар.

– Хорошо. Тогда пошли. Сначала посетим вагон, где разместился штаб.

Усманов шагал широко, уверенно, за ним следовал Еникеев.

Оказалось, что комиссар полка ещё вчера вечером встретился и имел беседу с представителями Центрального штаба обороны города, и таким образом многое узнал о ситуации в городе. Недавно в окрестностях отгремели бои с колчаковцами, причём решающая битва произошла возле аула Каргалы. Война есть война, она сопровождается смертями и разрушениями. Сильно пострадали каргалинцы, многих людей не досчитались, много домов и построек потеряли… Едва отгремели последние залпы, как в село пришли красные, и тут крепко задумались каргалинцы, недовольные самоуправством красных: что делать? Решили собрать джиен (народное собрание или вече – по-русски). Жаловались командиру красных на грабежи, насилия, самосуды и самодурство солдат… Вместо того, чтобы наказать виновных, командир, наоборот, решил взять их под свою защиту. Каргалинцы возмутились, заволновались, снова собрали джиен… Таким образом, мусульманскому полку предстояло ещё загладить чужую вину, как-то смягчить ожесточившийся народ. А тут ещё колчаковцы из-под Актюбинска грозят новым наступлением. Как бы ни было, очень неприятно чувствовать у себя за спиной, в тылу враждебное дыхание таких больших и многочисленных сёл, как Каргалы. Впрочем, есть надежда, что комиссар Усманов, успевший заслужить в прошлом году некоторый авторитет у каргалинцев, вновь сможет найти общий язык с народом. Тем более, что на помощь комиссарскому красноречию прибыла бригада татарских артистов. Первый концерт решено было дать в ауле Каргалы.

И вот труппа артистов в сопровождении отряда солдат отправилась в гости к строптивым каргалинцам. Особенно радовались девушки-артистки – ведь вместе с ними едет комиссар Усманов – завидный жених, в которого были влюблены почти все артистки! Да и сам Усманов не из дерева, а джигит молодой, красивый, горячий, умеющий так посмотреть на девушку своими шалыми карими глазами, что сердце девичье тут же сладко-сладко замирало. А как лихо, молодцевато сидит он на коне! Орёл! Когда он в гневе, девушки боятся даже подойти к нему, но зато с нетерпением ждут его визита, когда пригожий молоденький комиссар превращается чуть ли не в сорванца мальчишку, почти братишку окружавших его смешливых красавиц. Они были рады, что комиссар приходит почти на каждую репетицию и старается помочь артистам в меру своих сил…