– Пишите.
Я его спрашиваю:
– Что, как на заборе.
А он мне отвечает:
– Нет чистосердечное признание, по первому разу дадут меньше.
– За что?
Ну он мне и объяснил, что якобы я причинил члену партии, учёному человеку кандидату наук Голопупенко тяжкие телесные повреждения.
Да с армии ещё я знал, что хохлы они говнистые, да и как говорится «хохол без лычки…», захотел выслужиться, вот и выслужился на свою голову в буквальном смысле.
Я сел и написал на имя начальника отдела внутренних дел. Но написал заявление, что следователь меня облыжно обвиняет, и что я по этому поводу, прошу провести в отношении него служебное расследование. И потребовал зарегистрировать этот документ в дежурной части.
У следователя на меня реально ничего не было кроме легавого чутья.
– Нет, отвечаю, гражданин начальник, не надо мне шить дело белыми нитками и какого-то козла зашкваренного. Если его кто обидел, то место его «в обиженке», я здесь ни при делах, если бы он мне чего плохого сделал и за это мне ответил, то был бы он уже терпила Голожопенко, да и проходил бы в меню по категории труп, ели бы я его разок ушиб.
А то, что он член, так мне без разницы, по 59 статье по беспределу не привлекёте, времена не те.
Взбесил в общем следователя, здраво рассуждать и вести допрос ему уже было сложно, настрой сбился.
С материалами дела меня конечно никто не ознакомлял, но мне было понятно, что отпечатков пальцев я не оставил, наоборот, на лампочке они были и не мои, причём свежие.
Отдельное поручение оперу он тоже уже настрочил и тот опросит моих соседей по комнате, да и девчонок, и они все подтвердят моё алиби.
Следак написал протокол допроса меня, как подозреваемого. Но я повернул таким образом, что и было отражено в протоколе, что с этим человеком я никогда ранее не пересекался. А какая-то Маша, да она ушла от меня, вот я в общагу и перебрался. Где эта Маша, я не знаю, может к родителям уехала, а может уже работает где-нибудь в Турциии «Наташей». А вы ищите «Ваню Ветрова» и пытаетесь за счёт обдуривания невиновных поднять раскрываемость. Да, и на фига, мне его камнем бить. Вот насмешили. Бросил бы прогибом на лестницу и столько бы он и жил вообще. Да и кулаком могу вам стол проломить. Требую, чтобы поймали сейчас же на улице пару понятых и провели такой следственный эксперимент, и это требование, тоже требую занести в протокол.
В общем капитана перекашивало от нашего общения, как будто у него болят зубы, но их я ему и заговорил. С тем и ушёл.
Правда спустя месяца полтора мы ещё раз встретились.
Меня снова вызвали. Из больницы выпустили «жертву». Попытались провести опознание, и даже по голосу. Ничего у капитана не срослось, так к осени дело и временно приостановили из-за того, что лицо нанёсшее тяжкие телесные так и не было установлено. А вот у «доцента» голова дёргалась уже постоянно. Да «учёба до добра не доводит», работал бы где-нибудь дворником на свежем воздухе, был бы дядя здоровее.
Ребята, которые мне алиби обеспечивали, им конечно было любопытно, вот и пришлось «колоться». Мой фокус с лампочкой очень им «зашёл» и они мне прилепили погремуху «Тёмный властелин». Толкиен в те времена был очень популярным.
Глава 10. Браток… Не, ну а чё…
Всё на этом, кашпирую себя «Аллё-на». Она же «Никакая Маша» должна быть забыта. Мотор малёха пошалил, но это все мелочи, молодость, глупость. На тренировках по каратэ мой инструктор быстро напомнил мне слова пейсатого сына Давида и это все прошло. Да и парни не давали скучать в кумитэ.
