Афган. На веке в нашем сердце, в сердце простых мальчишек, прошедших этот ад, против своей воли, с легкого посыла старых пердунов, играющих нами как солдатиками, ради своей мошны посылающих нас на убой. На нас отрабатывали тактику боя, на нас как на игрушках проверяли форму, оружие, все…
Какая тактика была близка нашим советским полководцам? Может быть это трактат Суньдзы об искусстве войны? Да х.. хорошо бы если так, тактика второй мировой – партизанские бои, бои на равнине, в лесу. Но, Афган это горы, это иной климат, это совсем иной мир! А менталитет духов, душманов, это тебе не фашист, машина, робот, зависящий от команды, это фанатик, это мужчина, выросший и впитавший с молоком матери то, что убить неверного – прямой путь в райские кущи в объятия девственниц…
Вашу в бога душу мать… Собственное мнение в нашей стране? Ха-ха-ха! Я вас умоляю, можете его засунуть, ах да, там у многих уже их гордость, диплом об образовании и мечты с надеждами, нет места? Ничего, пропихните, так надо…
Армия делает из тебя мужчину? Да как же. Был ты дерьмом, таким и останешься, был мужчиной, тоже самое. Да, война лишь развивает твои качества, отсекает лишнее, раскрывает твой внутренний мир и потенциал.
Наши и ваши, какая тонкая грань. Как часто боги войны забирали руками своих же возможно в будущем прекрасных людей в свои чертоги.
Да, знаю, что вертушка нас должна сопровождать, знаю, что есть снайперы. Иду в группе по горам, стандартная разведка, что бы продвинуться на очередной квадрат. Для нас эти километры были километрами наших жизней и жизни наших близких, оставшихся там, на родине, для командования это лишь штрихи карандаша на карте. Идем с вещмешками, оружием, готовые ко многому, но не к тому, что произошло. Уж не знаю, так было спланировано или командование наше забыло предупредить летунов, или такая задача стояла, что бы тайно прошла операция. Может летуны тоже проводили с нами одновременно свою разведку. Уж и не знаю. Но произошло то, что произошло, добавив молодым парням седины на их голову и отпечаток на души их.
Идем, тихо, по горным тропам – вверх гора, не залезть, вниз – пропасть, не спрыгнуть, укрытия лишь несколько камней, ни пещеры, ничего. Пробираемся, замечаем, что на параллельном курсе наша боевая вертушка. Ну наша, значит сопровождение, идем спокойно. Вертушка разворачивается на нас… Мыслей нет, только страх и действие… Каким чудом я успел с самого низа вещь мешка достать сигнальную ракету, каким чудом она сработала, дав сигнал летунам – свои. Я не знаю, но свечку в церкви я своему покровителю, ангелу-хранителю поставить обещал, даст бог, вернусь домой. Вертушка ушла на свой прежний курс.
Словами не описать то чувство, когда в полной боевой готовности на тебя летит, готовая в любую секунду атаковать боевая машина, летающий танк…
Тогда я узнал, что такое истерика. Я сел и засмеялся, Смеялся пока не получил кулаком по роже. Удар в челюсть от нашего старшего собственно и спас меня от дурки. Истерики бывают разными. Либо ты плачешь, либо смеешься. Врачи принимали часто таких клиентов. Варианта выйти из истерики два – дать в челюсть или обнять, прижав к себе, даря покой. Мужики получают спасительную оплеуху, а вот девочек надо обнимать. Запомнил раз и на всегда, если девушка плачет, заткнись и обними ее, прижми нежно к себе, успокой.
– Спасибо, командир – сплюнув кровь, посмотрев в глаза старшому, сказал я.
