Вот все и встало на свои места. «Я с женой не живу, мы с ней чужие люди». Сколько уже она наслушалась таких историй, пальцев не хватит пересчитать. На руках и ногах. Ну почему все мужчины говорят одно и то же, неужели они не могут изобрести что-нибудь новое, креативненькое? Или не считают нужным напрягаться?
— А вы не подумали, что будет, если моя дочь к вам привыкнет и привяжется, Роман? Тогда уже мне придется искать ей лекарство. О себе я вообще молчу, или вы решили, что если я не была замужем…
Он сжал ее руку как тисками.
— Не смейте так говорить, — у него даже зубы скрипнули, — мне такое в голову не могло прийти.
— Простите, — она аккуратно высвободила ладонь, — но я считаю, нам не стоит продолжать общение. Хотя Илюшку я всегда рада видеть.
— А если он к вам привяжется? — потемневшие глаза сверлили ее колючим взглядом. — Вы правильно заметили, своей матери он не очень нужен. Я сам поражен, что он так тянется к вам, хотя что я говорю, как раз здесь я своего сына очень хорошо понимаю.
Сашка закусила губу и опустила глаза, чтобы он не видел подступивших слез. Было невыносимо жаль маленького Светлячка, и Дашку было жаль. И этого красивого мужчину, что смотрел на нее, не отрываясь, с холодной тоской в глазах тоже.
— Я ничего не могу обещать вам, Саша, к сожалению, — нарушил он молчание, — если я начну бракоразводный процесс, она отберет сына. У нее, — он запнулся, — есть на то основания.
— Я тоже не могу, Роман, — она почти прошептала, а он снова сгреб ее руки и поднес к губам.
— Тогда пообещайте мне хотя бы брать трубку. А я обещаю не беспокоить по пустякам.
— Мы можем с вами дружить… — она сама услышала, как глупо это прозвучало.
— Вы смеетесь надо мной, Саша? — поднял он брови. — Меньше всего я готов видеть вас в друзьях.
Больше эту тему они не поднимали. Прогуливались вдоль реки, теперь Роман старался держаться ближе к детям, но когда Саша оступилась и чуть не упала, он успел среагировать и удержать ее. И снова как там, на батуте, близость его тела разбудили в ней совсем не нужные мысли и ощущения.
Их отношениям не суждено продолжаться, Роман сам так сказал. Она будет последней дурой, если продолжит с ним общаться. И не факт, что он при таких обстоятельствах обрадуется дочери, если уж его жена такая стерва, что шантажирует сыном, то что она устроит, когда узнает, что у мужа есть дочь на стороне? Роман точно не захочет это афишировать, и Дашку признавать не станет, тогда к чему все эти страдания? Им нужно разойтись с концами и точка.
Прощание вышло скомканным и нерадостным. Саша снова благодарила Романа за прекрасный день, — а он и в самом деле получился прекрасным, — но тот смотрел в сторону, и лишь когда она умолкла, одарил ее непонятным взглядом. Было ощущение, что он едва сдерживает то ли гнев, то ли раздражение, совсем не так она хотела с ним расстаться.
Она вообще не хотела расставаться, но он ей дал понять совершенно определенно, что с женой разводиться не намерен, а с женатыми мужчинами Саша принципиально не имела дел. Ей хватило Игоря, который таскал цветы, брал ее измором, клялся, что с женой они давно живут как добрые соседи, и он не уходит только потому, что жена очень слаба и вечно болеет. А когда она, наконец, уступила и встретилась с ним один единственный раз на съемной квартире, он потом пришел и, пряча глаза, сообщил, что жена вдруг чудесным образом излечилась и даже забеременела от мужа-соседа.
