Забудь о любви - страница 20

Вибрацию телефона мы чувствуем оба, потому что всё ещё тесно сплетены в объятиях. Карл глухо просит прощения и выходит, отвечая на вызов. Оставляя меня растерянную и немую.Вытираю губы салфеткой. Вот и поела. Автоматически нахожу взглядом чемодан. Если опять начнётся давление, успею на рейс. Проследив мой нехитрый ход мысли, Карл сдвигается так, чтобы оказаться в поле зрения. Усмехнувшись, замечает: – Лисица, если ты всё время будешь бежать, ничего не выйдет, – расслабленно откидывается в кресло. – Я обещал тебе надёжное убежище и от своих слов не отказываюсь. Многозначительно помолчав, продолжает: – Насчёт просьбы, – постукивает подушечками длинных пальцев по своей чашке уже остывшего и нетронутого кофе, – чтобы наша с тобой игра удалась и до конца оставалась красивой, я прошу все мероприятия, касающиеся Власова проводить с минимальной публичностью, – поднимает глаза, – это возможно? Когда меня воспитывает отец, я чувствую только сопротивление, а сейчас, стоит представить, как все скандалы выглядят со стороны Карла, щеки заливает алым. Он никогда не видел меня в истерике, раненой и уязвимой. Насколько всё было проще, когда нас связывали ни к чему не обязывающие отношения: я была свободной и легкой – могла прийти лисой, а могла впорхнуть бабочкой, куснуть змейкой или ластиться кошкой. Каждое моё проявление он принимал, откровенно любуясь. Кто я для него теперь? Беспокойно верчу кулон, отводя взгляд и обещая себе, что не унижу его сомнительными историями. Если призрачный шанс вернуть Тимура реализуется, то всё будет по-честному, без лжи. Прочистив горло, отвечаю: – Возможно. – Хорошо, – медленно кивает. – В брачном контракте, Алёна, будет пункт об измене. Даю тебе слово его не нарушать. – Но как?.. – осекаюсь… Что “но”? Говорить о мужской физиологии с ним смешно, тем более с его либидо. Карл… активный. Только суть не в этом. С позиции кого я выступаю? Снова возвращаемся к ролям. С нашим прошлым мы точно не друзья. С моими чувствами к Тимуру – не любовники. С позиции фиктивной, но жены тоже странно толкать его в чужие объятия утолять голод. Да и не стоит обманываться – не хочу. От этой перспективы подташнивает. Боже, куда я лезу? Вытяну ли? Усмешка наблюдающего за мной Карла становится шире, заставляя краснеть сильнее. – Что бы ты там сейчас ни думала, лисица, прекращай. Я же не зелёный юнец, – кладёт широкую ладонь на подлокотник, – могу управлять желаниями. Поднимается, бегло глянув на часы. Надевает пиджак и протягивает мне руку, чтобы помочь встать. Добавляет уже серьёзно: – Хочу, чтобы ты была уверена – брак будет чистым. Из уважения к нам обоим. Верю. – Ну что, больше не будешь бежать? – аккуратно обхватывает мою ладонь, избегая касаться пластырей. – Не буду. Я действительно так думала. Свадебная фея возится с акустической системой, выбирая в телефоне нужную композицию для танца. – Есть несколько вариантов. Давайте прослушаем и выберем, что вам больше всего нравится… – втыкает несколько штекеров, щёлкает кнопками. – Хорошо? Это “хорошо” она повторяет после каждого предложения, что начинает выводить из себя. И то, что Карла постоянно называет “женихом” – бесит тоже. Ну какой он мне жених? Особенно в свете того, что все предыдущие месяцы она готовила свадьбу с другой невестой. Выбирала место, оформление, декор, вкус торта… Оглядываю гигантский шатёр, развёрнутый на помосте у самого берега реки в загородном яхт-клубе. Рабочие вереницей муравьёв заносят столы и стулья, расставляя их в определённом порядке, согласно плану. Сцена для музыкантов, украшенный нежными цветами президиум. Наверное, только сейчас я понимаю масштаб торжества. Гостей будет явно больше двух сотен, заявленных Карлом. Солнце в зените, тепло. Погода идеальная и обещает оставаться такой все выходные. Небо с летящими белыми хлопьями и яркой просинью. Зелено пахнет водой, влажным мхом и свежескошенной травой. На тополях листья ещё даже не пожелтели, но в воздухе – осень. И в душе тоже. Эх, если бы можно было просто сидеть на берегу и смотреть, как течение уносит заботы, тревоги, печали… А не вот это вот всё. Фея закончила колдовать с музыкой и включила первый трек – затасканный вальс из старого известного фильма. Она шутит? – Сразу нет. – слишком резко рублю, чем пугаю девушку и немного себя. Быстро переключает на следующую – тоже что-то затёртое до неприличия, третья – обычный, скучный, классический вальс, который тоже никак не ложится в настроение. – Могу сейчас ещё что-то быстро найти, – поборов растерянность, фея с энтузиазмом утыкается в телефон. – Не стоит. Подключите, пожалуйста, мой, – фея безоговорочно слушается. Включаю музыку и вижу, как на первых тактах открывается её рот в удивлении. Да, хочу именно это и нет, не передумаю. Хорошо, когда у тебя неугомонная восемнадцатилетняя дочь, сходящая с ума по танцам. Всегда есть из чего выбрать. Этим “вальсом” Полинка болела перед отъездом, руки чесались поставить номер. Прости, дочь, его заберу я. – Но… – заикается организатор, – тут же очень высокий темп, жених сможет?.. – Сможет. – Карл прекрасно двигается. – А п-платье?.. Юбка позволит? Вам будет удобно? – - Я буду без платья. – Как без платья? – ахает фея, выключая музыку. – А в чём?.. Даже не знаю, что ответить. Перед тем как покинуть город, машина Карла остановилась у неприметного магазина в одном из “золотых” мест тихого центра. По странной инсталляции в витрине никогда не догадаться, что здесь обитают свадебные платья. Нас ждали. Тихо звякнувший колокольчик на входе, оповестив о новых посетителях, спровоцировал суету таких масштабов, что стало нехорошо. В одной руке оказался каталог, в другой – бокал с игристым, который принял Карл, чтобы можно было листать второй каталог и третий… Зачем так много, если все наряды на одно лицо? Стоило задержать внимание на какой-то из страниц дольше обычного, как стайка консультантов начинала щебетать о прекрасном вкусе… Хотелось их шугнуть, как голубей на широкой площади. Примерила для чего-то два разных одинаковых платья, нервно вертясь на подиуме под внимательным взглядом стальных глаз. Единственный спокойный человек в помещении смотрел больше на меня, чем на наряды, и на вопрос, нравится ли ему, отвечал самой вежливой из своих улыбок: невеста – да, а платье – чёрт с ним. Наверное, стоило взять любое, они все достойны украшать женщину, берущую фамилию Лански… Я уже была готова так поступить, пока на глаза не попался скромный буклет, на обложке которого оказалось именно оно – подвенечное платье тех времён, когда не выставляли напоказ тело и чувства, когда у пар оставалось что-то своё, сокровенное, что-то, что будут делить только они. Возможно, из-за того, что свадьба фиктивна, хотелось создать хотя бы видимость, что за красивым фасадом нет пустоты. Что Карл и я наполнены, просто не пускаем в наш мир посторонних. Увидев мой выбор, накрахмаленная хозяйка магазина, высокая, худощавая, с ярким пятном губ на бледном лице, страдальчески свела брови, словно переживая приступ мигрени. – К нашему глубочайшему сожалению… – беспомощный всплеск тонких рук, – платья этой коллекции здесь не представлены…Винтаж, музейное кружево, шелк… Дизайнер британской короны… Помилуйте, его быстро не найти. Пока она подбирала слова, объясняя, почему у меня не будет этого платья, я поняла одно: мне не должно быть важно, в чём выходить замуж, но компромиссов не будет. Сняв вешалку с первым попавшимся неплатьем моего размера, попросила упаковать и направилась к выходу. Стайка защебетала, удерживая от глупости, но мне стало так душно, что, забыв о правилах вежливости, выскочила на воздух не попрощавшись. До сих пор не знаю, что мы привезли в одёжном футляре – костюм, комбинезон? Явно что-то брючное. Вечером на примерке увижу. Неловкое молчание, воцарившееся между мной и феей, разбивают гулкие шаги Карла. Ему постоянно звонят – смена главной героини спектакля создала немало осложнений. Успокаивает фею, подошедшую к грани истерики: платье, музыка, невеста другая. План катится к такой-то матери, где уж тут сохранить дзен. – Всё в порядке, Мария, – точно, Мария! – Будет так, как желает невеста, – это не попытка отмахнуться от лишних проблем, он действительно хочет, чтобы мне было комфортно… играть. – Но… – Я в полном вашем распоряжении, – перебивает, демонстративно выключая громкость на телефоне. Ловит мой взгляд, сокращает дистанцию до танцевальной и, скользнув пальцами под плечи моего пиджака, снимает его, откладывая в сторону. Его ладонь, остро ощущающаяся теплом через тонкую ткань воздушной блузки, ложиться мне на спину, заставляя поёжиться от волны мелкой дрожи. Вторая рука деликатно берёт мою. Репетировать готовы. Опускаю ресницы, не выдерживая слишком тесного контакта. И зрительного, и телесного. Не дыша, сглатываю напряжение, скопившееся сухим комом в горле. Свожу лопатки вместе и, подкрутив колки струн в позвоночнике, обретаю правильную осанку. По кивку Карла Мария включает композицию, прибавляя громкость. Вальс такой же фальшивый, как и свадьба – это саундтрек к компьютерной игре, – но эмоции будит самые настоящие. Не зря его выбрала Полинка для парного драматического номера, ох, не зря. Музыка, как и всё сейчас в моей жизни, не льётся, а наступает, захватывает, терзая перепадами от тонкого плача скрипок по безответной любви до ликования в предчувствии возможного счастья, когда вступает весь оркестр. Тихая ласка клавиш – теплящаяся надежда, а нежная грусть гобоя – мягкое утешение мятущейся душе. Грудь распирает от противоречивых эмоций, выталкивая редкие слёзы, которые сцеловывает ветер. Карл ведёт так уверенно, что я перестаю чувствовать тело и видеть берег, небо, солнце, шатёр. Мы будто кружимся на аттракционе, и всё вокруг смазывается в яркую абстракцию. Глаза, которые не отпустили ни на миг, перестают быть холодными, Карл тоже чувствует. Взлетаем по широкой спирали. Нет шагов, счёта, рисунка. Только его взгляд и горячая рука под лопатками держат меня, не давая улететь туда, где нет воздуха. Мы в новой реальности, не имеющей ничего общего с прошлым. Он танцует со мной, чувствует, дышит, смотрит, впитывая эмоции, и зажигается, притягивая плотнее. Краснею, понимая, что это волнительнее и интимнее, чем все мои прежние переживания… А потом музыка затихает, и мы срываемся вниз под восторженные хлопки Марии: – Браво! – подпрыгивает фея, продолжая снимать видео. – Браво, браво! Теперь в конце танца жених должен поцеловать невесту! Должен?… Мужская ладонь зарывается в волосы на затылке, фиксируя голову. Паникую, потому что в прямом смысле не отвертеться. Но вместо губ жених прижимается носом к виску, медленно гладит, спускаясь к уху, и тихо произносит, опаляя дыханием: – Это было прекрасно, лисица. Спасибо.