Розель знала Юлиану с малых лет, та была старше Розель на два года, но это совершенно не было заметно, потому, как Юлиана вела себя отнюдь не по-взрослому. Она была задорной девушкой, любила устраивать розыгрыши и подшучивать над людьми, и Розель для нее не была исключением. Как-то раз Юлиана устроила перед Розель целое представление с привлечением уличных актеров ради собственной забавы. Юлиана с нанятыми ею актерами разыграли перед Розель сцену, будто бы бандиты похитили Юлиану на ее глазах и требовали от нее выкуп. В то время как Розель переживала за судьбу Юлианы, та забавлялась зрелищем, наблюдая из-за укрытия за поведением подруги. И лишь когда девушка уже была готова отдать последнюю ценность, что имела с собой – подаренные ее матерью сережки, Юлиана покинула свое укрытие, тем самым раскрыв себя и актеров, играющих роль бандитов, чем, конечно же, ее рассердила. Юлиане пришлось пробежать пару кругов вокруг близлежащего дома, убегая от разгневанной Розель, дабы не схватить тумаков. После подруги долго смеялись вместе над ее выходкой.
Девушка встретила Юлиану на крыльце ее дома и весело ее поприветствовала, на что та ей сдержанно ответила:
– Здравствуй.
Розель подметила скупость в речи своей подруги, крайне не свойственную ей. При этом девушка испытывала неприятное едва уловимое ощущение в груди, которое, как правило, предвещало ей плохие известия. Розель поинтересовалась у Юлианы о том, как та поживает, на что та без эмоционально произнесла следующее:
– Не жалуюсь, спасибо.
– Ты наверняка в курсе всех событий. Скажи, Санджес ничего тебе не говорил? – протараторила Розель, подойдя ближе к Юлиане и взяв ее за руки.
– Нет, он мне ничего не говорил, – сухо ответила Юлиана, поправляя свои длинные локоны русых волос.
Их малоинформативный разговор продлился еще некоторое время, продолжая быть спокойным и монотонным, больше напоминая диалог здорового человека с больным. Подобный тон Юлиана могла перенять у своего отца лекаря. Она частенько помогала ему с посетителями в лавке. Поэтому нельзя было исключать того, что в данный момент девушка не практиковалась в ведении разговора с больными, поддерживая беседу с Розель.
– Почему ты заранее не предупредила меня обо всем? Тогда мне бы не пришлось наряжаться в это платье и в спешке добираться до поляны.
– Прошу меня простить, если я чем-то провинилась, – Юлиана пыталась успокоить своего собеседника, – а разве Вы нарядились не ко дню солнцестояния?
– Ты ведь моя лучшая подруга. Почему ты так со мной поступаешь?
Юлиана подалась вперед, наклоняясь к Розель, всмотрелась в ее лицо, словно погружая ее в транс глубоким синим цветом своих глаз, а затем произнесла отрезвляющую фразу:
– Миледи, я Вас впервые вижу.
Услышав это, Розель невольно раскрыла рот. Девушка даже не догадывалась о том, что Юлиана отвечала ей лишь из вежливости и в силу своего несерьезного характера не могла сказать ей об этом прямо. Вскоре ее удивление сменилось на возмущение. Розель была рассержена на Юлиану за то, что та, питая ее надежды, лишь отняла у нее время.
– До свидания, миледи, – девушка доброжелательно попрощалась.
– Прощай! – бросила в ответ Розель, развернувшись резким движением на месте.
Она пошла в противоположном направлении от дома Юлианы. Ее последняя надежда не была оправдана, ее подруга, как и все, делала вид, будто была незнакома с ней. Нахлынувшее на Розель сиюминутное чувство гнева довольно быстро угасло, после чего ее накрыло волной страха и разочарования, от которых было уже не так просто избавиться. Маленький мирок Розель рухнул, впервые девушка осталась одна, предоставленная самой себе.
