Читать онлайн Хелен Джефферс - Забвение. Пепел истины

Насыщенно зеленый, наполненный жизнью, лес сохранял тишину. Молодая девушка, очутившаяся в этом месте, вдыхает полной грудью свежий воздух и открывает глаза. Вмиг что-то меняется в её взгляде.

Внутри нарастает страх, и она с паникой оглядывается по сторонам. Вновь здесь. Всё так чуждо и одновременно знакомо. Это словно дежавю – не помнишь ничего, но есть чувство, что ты это проходил, раз за разом.

Девушка разворачивается и испускает вздох, когда видит женщину, стоящую в паре метров от неё. Она одета в длинное белое платье. По точёным плечам струятся тёмные кудрявые волосы. Молодая девушка медленно опускает взгляд и понимает, что на ней та же одежда. Она ощупывает гладкую ткань и вновь смотрит прямо, почувствовав тепло в душе.

– Мама? – с болью шепчет девушка, а женщина лишь слабо улыбается. Всё выглядит так знакомо. С каждой секундой сознание пытается пробиться сквозь толстую стену некого тумана, который защищает от всего, защищает от реальности.

Женщина делает несколько шагов вперёд, ступая босыми ногами по зелёной траве. Она смотрит на девушку, которая всё ещё не может ничего понять. Она так часто бывает здесь, но каждый раз для неё как новый.

– Леа, – негромко произносит женщина и вновь улыбается, чуть склонив голову вбок. – Моя милая, Леа.

– Мама, что мы здесь делаем?

Леа хочет сделать шаг, но её ноги тяжелеют и не позволяют пошевелиться. Она испуганно смотрит на маму, думая лишь о том, как оказалась здесь и зачем.

– Ты должна сделать это. Найди её и приди сюда. Все твои вопросы превратятся в ответы.

– Что найти? Я не понимаю тебя.

– Ты знаешь. Я верю в тебя, – произносит женщина и разворачивается, медленно отдаляясь от Леа. Она пропадает между деревьев, сливаясь с самой природой.

– Мама! Постой! Ответь мне. Умоляю тебя.

Крик Леа не помогает вернуть маму обратно, и она с отчаянием падает на колени. Слезы выступают наружу, а пальцы до хруста сжимаются в кулаки. Ей становится тяжело дышать, и она хватается за горло.

С подобными снами Леа просыпается почти каждое утро. Браслет на запястье мигает бледно-жёлтым, указывая на нарушения в физических параметрах.

Учащенное дыхание, мокрые от слез щеки, повышенное, сердцебиение, легкое давление в горле, потливость – все это она объясняет нарушением фазы сна, соматической аномалией, ведь так учат в Новуме. Никаких чувств – только сигналы. Сон не подлежит анализу, так как это случайная активность нейронов. Он считается побочным продуктом работы разума, "эхом" ненужных, неструктурированных фрагментов сознания. В центре стабилизации говорят: «Сны – отголоски прошлых перегрузок. Нормализуйте режим. Следите за реакциями тела. Помните: чувства – не язык, а биохимия».

Но почему каждый раз, просыпаясь, Леа ощущает… утрату?

Этого слова нет в словаре гражданина Новума. Как и «тоска», как и «любовь». Её обучили заменителям: «ощущение отсутствия», «реакция на пустоту», «сигнальная тень». И всё же, ночью, когда выключаются фильтры и падает плотная маска общественного спокойствия, её тело помнит что-то большее. Это для неё чуждо и непонятно. Внутри что-то дрожит. Не тело, не разум. Что-то посередине. Эти моменты кажутся ей нарушением.

Она верит тому, что её учили. Она каждый раз прижимает ладони к вискам и повторяет формулу: «Я – ясность. Я – система. Я – баланс». Но тело не слушается. Оно скучает по тому, чего не знает. Оно тоскует по голосу, которого никогда не слышало.

Леа не знала, что сны были её правдой, что эмоции – не вирус, а память. Не реакция, а зов.

И однажды, когда трещина в её мире стала слишком широкой, Леа перестала просыпаться с вопросом «почему?». Она проснулась с ощущением «я помню».

ВЕСНА

Солнце ярко светит, отражаясь от стеклянных дверей и окон зданий напротив. Я выхожу из департамента Памяти и Поведенческой Коррекции. Щурюсь и машинально приглаживаю складку на своём голубом платье. Ткань прохладно скользит по ладони, и я слегка улыбаюсь – всё выглядит так, как и должно.

Оборачиваюсь, чтобы взглянуть на тех, кто идёт следом. Первой появляется Хелен, её светлые волосы аккуратно уложены, а затем выходит Алрой – движения точные, размеренные. Солнечные блики играют на их одежде, придавая ещё более гармоничный вид и подчёркивая чистоту линий. Слабый ветерок касается подола моего платья, потом – Хелен.

Я бросаю взгляд на бледно-синий знак лотоса с выжженным центром, висящий над входом в департамент. Выглядит гармонично и олицетворяет чистоту разума.

– Какие планы на остаток дня? – спрашивает Алрой, поправляя волосы. В его голосе лёгкая оживлённость, но не больше, чем допустимо. Он улыбается, и в глазах появляется отблеск скрытой идеи.

– Основное на сегодня мы уже выполнили. Думаю, остальное можно посвятить отдыху, – говорит Хелен, и подходит ближе ко мне. – А ты, Леа?

Я на секунду задумываюсь, прокручивая в голове возможные действия на сегодняшний день. Всё заранее структурировано, и в свободное время тоже стоит выбирать что-то полезное, гармоничное.

– Я свободна, – отвечаю. Мы вместе спускаемся по ступенькам. – Ты что-то планируешь, Алрой?

– Ты права. Не думаю, что это выдающаяся идея, но можем сходить в парк. Посидеть у фонтана.

Алрой снимает серый пиджак и перекидывает через свою руку.

– Мне нравится твоё предложение, – киваю я, соглашаясь таким образом на встречу.

В любом случае, сегодня у нас больше нет масштабных событий. А в центре города хочется задержаться. Он всегда вызывает ощущение порядка и лёгкости. Каждая деталь работает на общее впечатление.

– Хелен? – Алрой поворачивает голову к ней, задавая немой вопрос. Его бровь изгибается, ожидая ответ.

– Я в деле, – произносит она и осторожно дотрагивается до виска, на котором остался след после недавней терапии.

– Отлично. Тогда наш путь лежит в парк.

Мы выходим к дороге, пока я молча ступаю в балетках по идеально ровной тропинке и смотрю по сторонам: вокруг здания с чёткой архитектурой, высокие, стеклянные. Прохожие одеты строго и аккуратно в деловые костюмы, словно подчеркивая, что порядок важен всегда, даже в мелочах. Наверное, они идут на работу или с работы, ведь обычно на прогулку люди надевают что-нибудь более лёгкое, но не менее эффектное.

Мои глаза находят последние этажи зданий, и я поражаюсь высоте, хотя вижу их не впервые. Они все кажутся прозрачными, но солнце удачно отражается от окон из-за чего не видно, что происходит внутри. Архитектура Новума заставляет чувствовать безопасность. Всё видно, и в то же время ничего лишнего.

Мимо нас проходит женщина с девочкой. Они говорят негромко, но можно уловить узнаваемую интонацию.

– Это будет твоя первая терапия. Обрати внимание на своё самочувствие, – говорит женщина.

– А зачем мы идем? – спрашивает девочка.

Мать улыбается и, наклоняясь, мягко отвечает:

– Чтобы быть такой же как все и жить счастливо.

Слова, знакомые с детства. Их говорили и мне. И это правда. Приходя раз в пять лет на гигиену сознания в департамент Памяти и Поведенческой Коррекции, мы выполняем лишь нашу обязанность, а государство обеспечивает нас всем нужным и даёт стабильную жизнь. Тем более приходить каждые пять лет не составляет труда.

По всей улице звучит короткая мелодия, а далее обволакивающий спокойный голос: «Дети Новума, помните: вопросов нет. Есть только ответы.». Обращение Архонта от имени Системы. Оно всегда звучит одинаково – ровный, сдержанный голос, без пола, без возраста, словно дыхание самого пространства.

Когда обращение заканчивается, я возвращаюсь к своим мыслям. Если так подумать, то я была на терапии лишь три раза, а уже через несколько месяцев предстоит четвёртый. Не так уж и много, как могло бы показаться.

Хелен и Алрой уже сегодня прошли четвёртую терапию, так как им исполнилось двадцать – они родились с разницей в два дня, поэтому их решили вызвать вместе. Я уже слабо помню своё последнее посещение терапии. Обычно запоминаются ощущения после: голова раскалывается, а глаза болят, будто час смотрел на свет, поэтому врачи помогают и дают обезболивающее.

Мы быстро добираемся до парка. Фонтан мягко шумит, и мы садимся рядом. Пространство здесь чистое, симметричное, ухоженное. Всё создано для восстановления эмоционального баланса.

– Как думаете, кто будет вашим партнёром? – задаёт вопрос Хелен, смотря на воду.

Вопрос неожиданный. Мы редко обсуждаем личные вещи – это не принято. Создание семьи – тоже часть упорядоченности. Выбор делают специалисты на основе генетических и психологических данных. Так меньше конфликтов. В голове сразу фраза Архонта: «Нет чувств – нет хаоса».

– Понятия не имею, но в девяносто девяти процентов случаев это будет незнакомый человек, – отвечает Алрой и запрокидывает голову назад, глядя на чистое голубое небо.

– Это логично. Выбор основывается на совместимости. Редко, когда по всем параметрам подходит твой знакомый. Хотя, думаю, это облегчило бы адаптацию, – высказываюсь я и пожимаю плечами.

– Это с какой стороны посмотреть, – задумывается подруга и смотрит на меня. Я же перевожу взгляд на деревья. Они все как под копирку: равномерного зелёного цвета, идеально выстрижены в единую овальную форму. Я рассматриваю их, пытаясь уловить хотя бы маленькое различие, но это занятие через две минуты кажется бесполезным и безрезультатным.

– Забыла рассказать, меня пригласили сыграть на пианино в Службе Поведенческого Контроля, – объявляет Хелен, и её волнистые волосы слегка подпрыгивают.

СПК – это довольно серьёзное место, где происходит множество важных процессов, например, отслеживание «поведенческих девиаций», которые быстро пресекаются.

– Поздравляю, – улыбаюсь я и слегка сжимаю руку подруги. – Это значимое признание.

– Это такая честь, – добавляет от себя Алрой. – Ты справишься.

– Спасибо, – Хелен слегка улыбается и отводит взгляд. Рингтон моего телефона разрушает сложившуюся спокойную обстановку.

– Привет, пап, – отвечаю я и опускаю взгляд, рассматривая чередующиеся по цвету кирпичики, из которых сложен тротуар.

– Привет. Всё хорошо, дочка? – слышится его ровный голос.

– Да, я решила поехать вместе с Алроем и Хелен в Департамент Памяти, а сейчас мы сидим в парке.

– Ладно, не задерживайся. Я уже приготовил нам обед, хочу, чтобы ты успела на горячее.

В его голосе чувствуется усталость после работы – он работает инженером сектора снабжения. Это требует сил.

– Спасибо, пап. Думаю, я скоро буду дома.

***

Мы не задержались в парке. Обсудили планы – строго, по сути. Когда я уже иду домой, архитектура вокруг становится ниже – малоэтажные дома сменяются частными. Все постройки идентичны. В Новуме архитектура продумана до мелочей, каждая конструкция создана по строгому государственному образцу, различия касаются лишь этажности и допустимой квадратуры. Я всегда думала, что и внутреннее устройство домов идентично – один план на всех, ведь зачем усложнять?

Быстренько пробегаю по ровно выстриженному газону и захожу домой. В нос пробивается приятный аромат запечённого мяса, и я вдыхаю запах и прикрываю глаза, уже представляя вкус еды.

– Я дома, – кричу, чтобы папа услышал, разуваюсь и прохожу сразу в кухню. Отец сидит за столом и пьёт свой любимый кофе. Мне кажется, он скоро вместо воды будет пить только этот напиток.

– Привет, Леа, – приветствует меня отец и ставит чашку на стол.

Вместе с улыбкой у него ещё четче виднеются морщины около уголков глаз, что сразу выдаёт его возраст. Однако несмотря на это и на то, что уже почти все тёмные волосы на его голове стали седыми, папа довольно молод душой, в нём до сих пор чувствуется спокойная сила и внутреннее тепло – то, что отличает его от многих других граждан.