Ирония истории: невозможно трудиться, есть, одеваться, жить так, как жили монахи, селиться в столь скромных жилищах, какие они себе строили в первое время, и при этом не разбогатеть. Так монахи, воодушевляемые своей верой, становились богатыми, вовсе не желая того, не стремясь к такой цели. Они стали одним из решающих факторов развития сельского хозяйства, а значит, и экономики в целом в Средние века.
Экономика монастырского уклада
Монастырская экономика в целом парадоксальна. Она строится на стремлении к бедности, и в ней главная цель – это расходы: содержание монахов, подаяние нищим, нерентабельное строительство. Но при этом монастыри делались богатыми. Монахи не намеревались сберегать, но, тем не менее, их экономика стала самым мощным фактором накопления в Средние века. Монастыри побуждали к созерцанию, но в результате стали специализироваться на организации, рационализации и контроле самых различных видов работ. Монашество стремилось к уединению, но сами аббатства превратились в центры, вокруг которых возникали селения и города.
Эта экономика вовсе не желала быть экономикой. Она хотела, прежде всего, быть частью религиозной жизни. Какими бы ни были отклонения, она по своей сути оставалась строго церковной и духовной. Благодаря своему разумному и добровольному труду, исполняемому сознательно и ради будущего, монах производил больше, чем мирянин. Монашеский образ жизни – умеренный и заранее расписанный – приводит к тому, что монах потребляет меньше, чем мирянин. Вот почему там, где мирянин терпит неудачу, монах процветает. Позднее такими же процветающими (и тоже против своей воли) станут пуритане. В этом нет ничего загадочного: монахи должны были разбогатеть неизбежно. Прежде всего, разумеется, благодаря своему труду. Позднее – за счет способностей к управлению и, наконец, благодаря торговле и аренде. В итоге монахи стали такими богатыми, что «ссужали деньгами евреев». И они сделались главными торговцами на ярмарках, «мастерами посредничества и торговли».
Иногда предпринимательская жилка монахов даже вступала в противоречие с интересами безопасности местного населения. Так, аббат Сен-Пьер-де-Без, Клод Лотарингский, устроил многоэтажный вольер для разведения кроликов, обнесенный стенами высотой более трех метров. Проблема была в том, что он вплотную примыкал к городским укреплениям, и, в случае осады, им могла бы воспользоваться неприятельская армия. Разгорелся конфликт, но аббат стоял на своем. В итоге жители взбунтовались и набросились на приора, пытавшегося помешать им снести кроличий «небоскреб». Они кричали ему: «Идите отсюда, главный монах, идите служить в своем доме! Если вы не уйдете, мы вас заставим сделать это» – и угрожали ему «сбрить венчик». Стены строения были разрушены, а кролики в панике разбежались.
Со временем монахов потеснят, а потом и практически вытеснят из экономической жизни новые центры – коммуны, города, банки, биржи и, в конце концов, зарождающийся класс предпринимателей. Но роль монастырей в становлении экономики средневековья навсегда останется в истории.
Государство «Монастырь»
Для ищущих спасение монастырь был Землей Обетованной, отделенной духовной стеной от внешнего мира. А поскольку внешний мир был весьма агрессивен, значит, необходимо было ему противостоять. Поэтому уже св. Пахомий, заложивший в IV веке в Египте один из первых монастырей, построил его по образцу военного сооружения. Современники о нем отзывались как об «огражденном рае» или «рае за оградой», – месте прохлады, зелени, тишины и покоя, тени и света, вознесенном над мирской суетой для созерцания и молитвы. Эта отгороженность от внешнего мира подчас носила крайние формы. Так, например, в возведенном еще в VI веке монастыре св. Екатерины на Синайском полуострове
