Она повернула ключ и вышла из машины.
Короткий взгляд, и он заговорил по-русски. Приятный негромкий голос с лёгким акцентом. Тысячи извинений за происшедшее, готовность заплатить и просьба не задействовать страховку.
– Давайте сделаем так – вы сходите в свой гараж, получите у них цену ремонта, и я оплачу вам наличными. Идёт? Да, забыл представиться – Алекс.
– Рина, – она машинально пожала протянутую руку.
– Вот и прекрасно. Вы местная?
– Да, а какое это имеет… – начала она.
– В принципе, никакого, – легко согласился он. – Просто нам придется встретиться ещё раз, для передачи денег, а то, что мы из одного города, упрощает задачу. Извините за вид, – смущённо улыбнулся он. – Я тут тренируюсь три-четыре раза в неделю.
– Надо же, как мне повезло приехать сюда именно в один из этих дней.
Она уже думала, когда выбрать время, чтобы заскочить в гараж. На следующей неделе ее расписание было плотное, без единого окна Вы знаете, Рина, у меня странное чувство, что повезло не только вам, но и мне, – он сказал это очень серьезно. – Ремонт я оплачу, но есть ещё и моральная составляющая – вам нужно выбрать время, чтобы заскочить в гараж, потом – чтобы встретиться со мной. Если разрешите, мне бы хотелось компенсировать эти хлопоты хотя бы частично уже сегодня.
Она вопросительно подняла глаза.
– Здесь, совсем недалеко, есть чудное кафе. Итальянское. Вы любите итальянскую кухню?
Ей приснился сон – яркий и блестящий. Ожидание гостей на какой-то праздник. Подружка, которая пришла украсить ее салон разноцветными шариками и мишурой. Светящаяся ёлка. Что, впрочем, неудивительно – у неё ёлка стояла всегда до февраля.
Праздника особого не намечалось. Хотя… Сегодня три года со дня их знакомства. С того январского дня, когда они ещё в немногословной переписке поняли – здесь что-то может получиться, можно попробовать.
И вот – три года. Пролетели, пробежали. Много дали и многому научили обоих. Как и любые другие отношения.
Она хлопотала на кухне: рыбка, запечённая молодая картошечка, салатики. Белое вино. Скромненько, но вкусно. Включила кондиционер – дома было холодно и сыро, как всегда зимой. Через полчаса выключила – нечем дышать. И потом – ещё десять минут и будет тепло.
Он всегда приносил с собой тепло. И это не исчезало уже три года. Уже потом, откинув одеяло, – ну и жара! – они вспоминали, болтали, смеялись. Всю эту ностальгическую идиллию прервал звонок в дверь. Звонок, который не прекращался. Она сразу поняла, что это её звонок – это была его тональность. Семь лет в музыкалке по классу скрипки, занятия сольфеджио и нескончаемые распевки в хоре не проходят бесследно. Слух развивается и из хорошего становится практически абсолютным.
– Что, опять соседи бушуют? Сколько можно дрелить?
Да, у него не было абсолютного слуха и этот нескончаемый звук он принял за звук дрели. Соседи – то ли сверху, то ли снизу – никак не могли закончить установку новой кухни. Звук не прекращался. "Не болит голова у дятла". Был такой фильм. А у этого непрошенного и незванного гостя не болел палец, которым он с одержимостью идиота жал на кнопку.
Вставать было холодно, но надо. Надеть абсолютно нечего. Она накинула какую-то длиннющую мохнатую безрукавку, укорив себя в очередной раз, что никак не соберётся купить толстый махровый халат. Бутылочного цвета. Или бордового, как хорошее вино. Удобно после душа и вот для таких случаев. На цыпочках подошла к двери, моля бога, чтобы не проснулась и не вышла дочка, пришедшая домой далеко за полночь. С осторожностью приоткрыла дверь. Ни души. Быстро освободила заевшую кнопку звонка. И тут увидела два шарика. Они парили, слегка покачиваясь, прямо возле двери, на коврике с жизнерадостной надписью WELCOME. Стояли на симпатичных грузиках в форме конфеты трюфель, обернутой в ярко-красную фольгу. Один шарик был овальный, другой – в форме цифры "три". Яркие, блестящие, какие принято дарить детям на дни рождения. Она, придерживая одной рукой безрукавку, затащила их в спальню.
