Очень постараюсь понять.
Безлетный прикрыл глаза, встряхнулся и вспыхнул холодным зимним солнцем. А его лучами стали вытянувшиеся крылья, лапы и хвост. Последний оторвался от тела и заметался безумным странником.
– Лучи одного солнца, – поняла я. – И здесь – тоже... Все оторванные частички души теряют разум?
Нет, качнул головой Вьюж.
– И думающие чары помогают поддерживать связь и управлять?
Да.
– На сколько частиц мог раздробиться Стужа? Хотя бы примерно?
Безлетный вернулся в прежнюю форму, погас, встал и резко выдохнул. Клочок дороги между нами покрылся коркой льда, и острым коготком Вьюж коряво нацарапал: десять-пятнадцать.
– Да чтоб его, заразу... – не сдержалась я.
Зверёк грустно вздохнул.
– Как тебя зовут? – я отодвинулась и указала на лёд. – Напиши, если помнишь. А то мы зовём тебя... как прежде звали Стужу.
Он лишь улыбнулся и качнул головой. Выходит, забыл имя. И всё равно ему, как зовут. Лишь бы не бросали, поняла я по щемящей просьбе в льдистых глазах.
– Конечно, нет, – заверила я. – Нам нужна любая помощь и поддержка. Да и не дело это – своих бросать.
Вьюж снова улёгся на живот и выразительно, совсем как Равс, поднял брови: мол, ещё вопросы?
– Ты хоть что-нибудь помнишь из времён Забытых? – поёрзав, я села, скрестив ноги.
Нет. Да. Плохо, в общем. Осколками.
– Слабые места безлетных? – я спросила на всякий случай. Ну а вдруг?
Вьюж зубасто улыбнулся, и в его глазах сверкнул недобрый огонёк. И вспыхнуло обещание. Да, поняла я, кое-что об этом он помнит. И найдёт способ передать знания. И просто сделает в нужный момент.
– А правда, что если хоть один осколок души уничтожен, в целое безлетному уже не собраться? – сведения вроде бы достоверные, от Добры, но проверить не помешает.
Короткий кивок: да.
– И Стуже – тоже?
Пауза. Неприятная. И до меня дошло. Огрызки тоже уходят на Гиблую тропу. Стужа не сможет собраться здесь – но явно сможет там, на Тропе. А оттуда вернуться обратно.
Вьюж словно мои мысли читал – закивал, подтверждая.
– То есть если его и сможет кто-то грохнуть, то только сам Шамир? – мрачно уточнила я. – И лишь после того, когда мы вышвырнем Стужу за пределы живого мира? И даже с Гиблой тропы?
Он снова кивнул.
Я хмуро посмотрела на безлетного – в отличие от меня он искрил улыбчивостью. Как мало иногда для счастья нужно...
– Верн? – Зим, конечно, не спал, а давно и тихо сидел на крыльце, прислушиваясь. Да, уснёшь тут... – Я вот о чём думаю. Если Стужа проснулся пять лет назад, почему Шамир начал предупреждать так поздно? Ты спрашивала про два года назад – когда появились призраки городов, – а на самом-то деле...
– Думается, он и раньше предупреждал, – признала я. – Просто мы не видели. Мы, искры, живём почти безвылазно в блуждающих домах типа «потеряшек», а что там увидишь? Ничего. А замечали ли что-то другие старокровные... Наверное. Но молча.
Безлетный, поддакивая, заискрил.
– Ничего, – бодро сказал Зим, – если Стужу тогда напугали до спячки, значит, с ним можно справиться. И сейчас нам уже легче, чем несколько дней назад, когда мы вообще ничего не знали.
Так-то да... Конечно, истина прошлого, как безлетный, раздроблена на множество осколков, но мы уже начали собирать из них одно целое. И собрали достаточно, чтобы составить чёткий план работы, а не метаться бесцельно по миру, надеясь где-нибудь что-нибудь ухватить.
– Когда очнутся мои наставители, пойдём искать записи Весела и Бела, – я встала с тёплой земли. – После – в «потеряшку», к Др
