Забытые. Боги третьего тысячелетия. Книга первая - страница 37

Человечество живёт в рабстве две с лишним тысячи лет. И если кто-то считает, что поработитель может искренне захотеть отпустить своих рабов на волю, он безумен. Ибо никто не отказывается от власти во благо других.

Тишина режет слух. Они ушли, оставив после себя чувство обречённости.

Всё верно. У меня осталось семь лет, чтобы устранить с планеты самых страшных паразитов.

Виктора Гарда и его монстра – Корпорацию.

Корзина пуста. Кто не успел – так им и надо.

Отдаю реквизит помощнику и отправляюсь на поиск своего кавалера. Попутно выискиваю в толпе Маркуса.

Он так и не подошёл за цветком.

Ощущаю какую-то смесь радости и разочарования. Я бы хотела, чтобы из моей подмышки торчала его роза. Уверена, что брат хотел того же. Но Вселенная решила иначе.

Замечаю русского, спускающегося по лестнице со стороны сигарных комнат. Пока нехотя мнусь у стенки, он подходит первым:

– Ущипните меня, если в приступе счастья я забуду, куда ставить ноги.

С удовольствием.

Вежливо улыбаюсь, подаю руку и уже вместе с послом направляюсь на исходную позицию.

Начинается что-то лёгкое и игривое. Симонов рукой уверенного танцора обхватывает мою талию и увлекает за собой в тур по паркету. Вальсируем расслабленно, будто летим. Он не докучает разговорами, но глаз не сводит с моего лица, чем несказанно бесит.

– «Перемена дам!»

Как вовремя. Сохранять дружелюбное лицо уже надоело.

До завершения тура остаётся четыре квадрата.

– Мисс Гард, вы великолепны. Нашему двору не хватает вашего шарма и танцевального мастерства.

Русский мурлычет на ухо, отчего хочется треснуть его, да посильнее.

– Вы сильно удивитесь, – говорю громко и резко, чтобы он не обольщался насчёт умения постоять за себя, – когда завтра утром увидите меня на ристалище с мечом наперевес.

Мужчина вздымает брови, имитируя удивление, но ощущаю, что он знает обо мне намного больше, чем увидел сегодня.

– Ваша задача выполнена, господин посол. Желаю вам приятного полёта.

Мило улыбаюсь напоследок и хватаюсь за руку девушки слева. Мы делаем с ней красивый переход и меняемся кавалерами.

Каким-то образом я оказываюсь перед Виктором. Опешив, на мгновение теряюсь. Но отец подхватывает меня и по воздуху уносит дальше.

«Я думала, ты занят более важными делами, чем танцы.»

«Я думал, ты тоже.»

Не нахожусь, что ответить и просто пожимаю плечами. Виктор не интересуется, почему я изменила решение. Рада этому несказанно, потому что внятно объяснить сейчас ничего не могу. А после произошедшего в саду и вовсе опасаюсь думать в эту сторону. Не представляю, что он сделает с нами, когда обо всём узнает.

«Не могу отказать себе в удовольствии потанцевать с дочерью.»

«Удивительно, что я до сих пор никому не оттоптала ноги.»

«Вы с Эдвардом хорошо подготовились.»

«Он сильно мне помог, да. Но, признаюсь: я топчу туфли только тем, кто мне не нравится.»

«Изобретательно. Сегодня, значит, тебе нравятся все.»

«Нет. Просто я наконец-то не пытаюсь играть в хорошую девочку. Прости, пап. Неугодные ко мне даже не подходят.»

«Как родителю, мне неудобно твоё поведение, дочь. Мне не нравится твоя дерзость в общении с важными для меня людьми. Не нравится твоё вольготное поведение на публике. Меня не устраивает твоё безответственное отношение к ведущей роли этого Бала.»

С каждой претензией меня прибивает к полу. Становится стыдно и хочется разреветься от обиды. Вот она – цена своеволия. Но Виктор продолжает: