Забытые. Боги третьего тысячелетия. Книга первая - страница 39

Триумфатор будет только один.

Пары не меняем. Выстраиваемся в три круга: один внутри другого, другой внутри третьего. Мы с Саймоном вальсируем по внешнему кругу, Маркус со своей партнёршей – по внутреннему. Он начинает «битву» первым, лопнув по очереди шары трёх танцующих в середине. «Лишние» танцоры покидают паркет. Маркус становится в пару к девушке третьего «побеждённого» и высматривает очередную жертву.

Саймон же ввязываться в «бой» не спешит. Он ловко уклоняется от покушающихся и изящно обходит любые помехи.

Музыка меняется несколько раз. Столько же раз перестраивается рисунок танцпола. Всё это время то там, то здесь звонко лопаются шары. Настаёт момент, когда в центре остаётся четыре пары: мы с дядей, Маркус с какой-то девушкой и два незнакомца с партнёршами. Звучит кадриль. Останавливаемся квадратом. Какое-то время стоим не двигаясь, изучая друг друга. Мужчины принимают решение и осторожно сходятся к центру квадрата. Исполнив вольные па, они уходят обратно, предоставляя выход дамам. Не заморачиваясь, идём «звездой», переходим в «карусель» и, меняясь несколько раз, возвращаемся. Маркус стоит по диагонали напротив. Жестом он предлагает мужчинам с другой диагонали снова по очереди сойтись в центре. Они соглашаются и начинают первыми. Но, как только они достигают центра, брат со скоростью света делает два огромных шага и лопает шары обоих.

Потому что нельзя быть настолько доверчивыми. Особенно на поле битвы.

Тот, чей шар лопнул секундой позже, с озадаченным видом вручает парню руку своей дамы. Она обиженно мнётся, но на самом деле радуется удаче повальсировать с хозяйским отпрыском.

Саймон, так и не выдворивший с поля ни одного «противника», довольно хмыкает. Мельком оглядываю его лицо и в уголках глаз замечаю азартные огоньки.

Он берёг силы для самого достойного соперника.

Теперь понятно.

Кружимся парами вокруг друг друга. Кажется долго, потому что начинает надоедать. Как только это проносится в голове, дядя и Маркус одновременно резко разворачиваются друг к другу и синхронно лопают шары.

Почти.

Это не способен разглядеть человеческий глаз, но молодой элогим оказывается быстрее на полмига.

«Йюххууууууу!!!»

Мысленное ликование разрывает Эфир.

Ну наконец-то.

Наставник растягивает губы в снисходительной улыбке и, вздохнув, вкладывает мою ладонь в ладонь победителя.

«Ты видела, как я его уделал?!»

Ощущаю яркий букет эмоций парня как свой – настолько мне близки его вибрации. Хочется запрыгать с ним от радости. Но от тепла его рук и физической близости, напоминающей о произошедшем у фонтана, испытываю неловкость.

Набираюсь смелости и встречаюсь с ним взглядом. По телу расползаются приятные мурашки.

Не глядя по сторонам, начинаем завершающий тур. Кажется, всё, что исполняю сейчас, происходит невпопад. Но зрители так не считают. С каждым квадратом звучит всё больше аплодисментов, раздаётся всё чаще «браво!». А уверенность, что я делаю всё верно, становится непоколебимой.

«Ну признай же.»

Сложно думать о чём-то серьёзном. Да и не хочется.

«Что?»

«Что я достоин.»

Обычно, философское занудство в неподходящее время – это про меня. Можно просто насладиться моментом?

Но любопытство не позволяет молча отмахнуться.

«Чего?»

Следует долгая пауза, заставляющая перебрать в уме стопятьсот вариантов.

Звучит торжественно-протяжное окончание симфонии. Внутри всё трепещет, отчего спотыкаюсь на последнем па и валюсь на Маркуса. Он, конечно же, элегантно ловит меня и как бы невзначай прикасается к уху, чтобы прошептать губами и повторить мыслями: