Забытые грезы - страница 14

Лина глубоко вздохнула. В тишине уборной Бобби рассказала ей все.

– Я полностью записала наше приключение, – сказала Бобби. – Но только когда Йонас показал мне фотографию, на которой я в 1900 году, я смогла по-настоящему поверить в это.

Лина кивнула. Записи Бобби прекращались перед поездкой на часовой завод. Об остальном она могла догадаться сама. Данте, видимо, удалось вытащить Бобби из опасной зоны. То, что произошло с ним после, оставалось загадкой. Мысль, что она может потерять его навсегда в игре времен, причиняла неимоверную боль.

Однако присутствие Бобби подтверждало теорию, что у Ксавьера была веская причина отдать ей свой хронометр. Он спас ей жизнь, потому что она должна выполнить задание. И Бобби должна помочь ей в этом. Кто, кроме Ксавьера, смог бы отправить Бобби зов о помощи? Он был единственным, кто знал, где находится Лина. Невольно она повторила рукой странный жест, которым Ксавьер пытался показать ей направление.

– Рыба, – сухо сказала Бобби.

– Что, прости?

Бобби молча повторила жест. Глаза ее, однако, блестели. Она была вне себя от радости, что может разгадывать знаки. Лина все еще не понимала, к чему клонит подруга.

– Это знак из языка жестов, – объяснила Бобби. – Это значит «рыба».

– С каких это пор ты знаешь язык жестов? – удивилась Лина.

– Всю жизнь, – сказала Бобби. – Мама научила меня еще в детстве. Я научилась гномьим жестам еще до того, как научилась говорить.

– Гномьим жестам? – спросила Лина.

Бобби кивнула.

– Дети хотят, чтобы их понимали, поэтому их учат жестам. Я знаю больше пятидесяти. – Она начала дико жестикулировать рукой. – Купаться, пожалуйста, играть, еще, горячо, молоко, пеленки, собака, кошка, рыба, – объясняла она.

Звучало в духе Бобби. Лина буквально видела, как Генриетта Альберс учит малышку Роберту таинственным жестам.

– Рыба, – задумчиво повторила Лина. В голове беспорядочно вертелись слова Ксавьера. Контакт. Дом. Рыба. – Может, нам надо в порт? – размышляла она.

– Это опасно? – взволнованно спросила Бобби.

Лина пожала плечами.

– Мы в любом случае должны быть осторожны, – сказала она. – Кто знает, кого мы там встретим.

– Чего же мы ждем? – спросила Бобби. Очевидно, она была готова с головой окунуться в любое приключение, которое предлагал ей хронометр.

Лина толкнула двери спортзала и тут же застыла. Порыв горячего воздуха ударил в нее, на мгновение лишив дыхания. Словно на нее направили горячий фен. Бобби тихо ахнула.

– 36.5 градусов, – произнесла Лина, считывая информацию с табло.

– Что же здесь произошло? – испуганно прошептала Бобби.

В ужасе Лина и Бобби смотрели на раскинувшуюся перед ними пустыню, которая когда-то была парком на Айхберге. Вместо насыщенной зелени, которая наполняла майские дни, в коричнево-желтой, иссохшей земле зияли глубокие трещины. Лишь кое-где, несмотря на суровые условия, виднелась чахлая зелень. Большая часть газона была желто-выжженной. Цветочных клумб на стоянке больше не существовало, игровая площадка, когда-то окруженная высокими самшитовыми изгородями, казалась беззащитной под палящим солнцем. Ни ребенок, ни бегун, ни простой прохожий не отважился бы в такую жару прийти сюда.

Бобби открыла рот, но ее слова потонули в звуке неожиданно взревевшей бензопилы. Рабочие валили деревья на Айхберге, тонкие побеги, виднеющиеся в кронах, говорили о едва теплящейся в них жизни. На ветвях еще висела засохшая прошлогодняя листва, словно деревья сдались в середине года. Они даже не успели сбросить с себя осеннюю листву. Старые пни показывали, что такое случается довольно часто.