ЗАБЫТЫЕ. И другие истории - страница 15

Она остановилась, позже сняв фату. Делала она это так изыскано, и сходило это больше на церемонию бракосочетания.

Я с трудом сделал вдох и вскрикнул на выдохе, что было силы! Меня парализовало, а в ответ, чертовщина яростно и дьявольски завопила, взяв меня за плечо и швырнув к палатам!

В ее лице не находилось ничего живого: нижняя челюсть отсутствовала, нос раздроблен, глаза выпучены и придавали бешенство. Мерзкая и гнилая кожа переплетена с волосами! По ним ползали тараканы и по челюсти тоже!

Я не мог пошевелить ногами, а она надвигалась ко мне. Эта потусторонняя сущность… Сердце ревело, как двигатель самолета, кровь закипала от нагрева паники, глаза дергались. Рот уже не мог открываться – как дверь заклинило… Как, как она оказалась наверху? Как я мог упустить момент ее прыжка наверх? Она шла по потолку…

С большим сопротивлением, я начал ползти в обратную сторону, не меняя положения своего тела, дабы не упустить из виду эту чуму, порождение тьмы! Я полагался на силу своих рук, лишенный движения. Ее, как и след простыл – ума не приложить, куда она запропастилась, а тревога все еще не спадала!

Как вдруг, она предстала в своем дьявольском образе передо мной! С той же невероятной силой схватила уже за волосы головы и потащила вниз. Мои истошные крики никто не услышит в больнице! Непередаваемая боль: чувство пленника, захваченного индейцем для выдирания скальпеля!

Когда это нечто тащило меня сквозь дебри грязных джунглей, в мои уши внедрились противные и с хриплым голосом слова:

– Ты здесь никто! Уходи прочь отсюда, тебе не место тут! Нас не волнует, где ты будешь обитать!

Тусклый свет после лиан вошёл в мои глаза, как с быстротой поступил сильный толчок в грудь, и я вылетел с мощнейшей силой из больницы, через главный вход. Он забаррикадировался осколками дерева и сгустком лиан в тот миг, когда я решил, что ведьма выйдет… Вход запрещен.

При этом я остался жив, правда, спине здорово досталось, но без порезов. Мелкие синяки остались на руках от трения лиан, задевая больно через куртку. Рюкзак в порядке, вещи в нем сохранились. Колено слегка побаливало, но я мог дойти до яслей.

Детский сад я заметил краем глаза, когда проходил мимо мертвой кошки. Он был пристроен неподалеку от четвертого дома микрорайона: пуст и заброшен. Слуховые галлюцинации настигли меня возле детской площадки. А смысл от того, что я закрою уши? Это не поможет. Да и под влиянием собственных внутренних мучений я принуждён выслушивать это…

Смех счастливых детей, играющих во дворике у садика. Игра перешла в крики; крики перешли в кашляние и сухое удушье. Воспитатели кричали, стонали из-за беспомощности перед детьми… А сейчас я видел теперь поломанные игрушки, сдутый мяч, разрушенную беседку, грязную песочницу. Где-то даже кости видны несчастных малышей – все, что осталось от мирной и беззаботной жизни.

Все, что я слышал, и не мог выбросить из головы… И детей это коснулось – загадочная болезнь, проклятие, эпидемия – не имело смысла гадать. Малюток больше нет, как и в целом всего населения деревни.

Я обошел почти вокруг здания, стараясь не обращать внимания на эту угнетающую обстановку, чтобы найти вход. Ни в подвале, ни в замурованных окнах, а только с края здания, мне попалась каменная лестница с открытой дверью.

Плохая видимость. У предбанника на вытянутую руку ничего не видно, и при этом сердце мое только ускорялось в ритме. Я благодарен фонарю – теперь же заметно, что левее был зал, являвшийся сценой для выступлений. У стен – стулья в ряд; увешаны плакаты на тему весны. В конце зала была гримерная, кладовка и ещё какая-то дверь. Я мог туда позже зайти, а пока, скованно посмотрел, что в другой стороне. Тишина любому гостю здесь не понравится… Особенно при тесной обстановке…