Ее возвели на плаху, накинули на ее шею веревку. Жюстина в последний раз вздохнула, и палач дернул рычаг.
Бог даровал Жюстине легкую смерть – ее хрупкая шея не выдержала рывка, и сломалась.
А вокруг плахи стояли молча люди. И среди них стоял и плакал мальчик, которому вот-вот должно было исполниться четырнадцать. Плакал он потому, что это он должен был висеть на виселице.
Он вспомнил, как все произошло в лесу. Он лишь очень сильно хотел подружиться с миловидной Жанетт. Но она его отвергла. И побежала прочь. А он догонял ее – долго и упорно, словно играя с нею. Но в итоге все-таки повалил ее на траву и стиснул свои руки на ее прекрасной тонкой шее, пока она не перестала дергаться и хрипло кричать.
Это он убил ее. Убил и ни в чем не повинную гувернантку девочки.
Теперь он сгорит в Аду.
Когда люди стали расходиться, мальчик последовал за матерью, но перед его глазами все так же стояла картина повешенной Жюстины…
– легенда
Мадвория была суровым королевством, порождающим суровых и крепких людей, взращиваемых на лишениях с самых первых дней. Ветры этого королевства внушали трепет во многих людей, но не в жителей, многие столетия привыкавших к этим ветрам. Они знали многое – как на скудной, каменистой земле взрастить корешки, которые особенно вкусными вырастали под осенним дождем. Как остаться в живых под холодными зимними ветрами. Как охотиться на тех, что скрыты крепкой землей.
Высокие горы были в том краю. Скалистые – не каждый путник сможет преодолеть. Но и на таких горах бывали поселения людей – подчас странные и нелепые, слепленные из глины разных пород, отчего эти домики были красивы, хоть и просты. Разноцветная глина позволяла творить настоящие картины. У кого-то дом был просто красным, и лишь двери и окна выделяла окантовка серого цвета. У кого-то стены могли изображать целые фрески. Мастера по глине, Мадворцы были горазды изображать сцены великих охот древности, сюжеты легенд, животных и птиц, деревья и травы.
Многие горные поселения разводили стада мелких, но крепких коз, которые кормили людей, давали им шкуры и шерсть. Быть козопасом в Мадвории – означало, быть таким, как большинство. Это часто обозначало вольную жизнь – вне стен и запретов, много времени на размышления. Козопасы порой бывали умны по меркам Мадвории, ведь вечерами они коротали время у костра, и вполне могли себе позволить беседу с напарником.
Никогда не ходили по одному такие пастухи – горы были мрачны даже под солнцем, скрывая среди скал и камней небольших, но свирепых кошек, шерсть которых блестела таинственным красноватым отблеском. Брума видела хорошо и в потемках, и в яркое солнце, и ночью. И глаза ее сверкали янтарем, наводя ужас и трепет на каждого, кто мог встретиться с этой кошкой.
Но сердца Мадворцев хранили в себе пламя того костра, что в людях зовется мужеством. Бывало и так, что пламя такое разгоралось в сердцах девушек…
Эта легенда как раз о таких.
Это две сестры-близняшки. Ладея и Манон. Обе крепкие, шустрые, веселые, и любознательные девочки, слишком рано потерявшие родителей, и, занявшие их места, тоже став козопасами. Их стадо было невелико – восемнадцать коз, три козла. Но они кормили девочек.
Ладея – повыше, и волосы ее чуть посветлей, так как девочка чаще бывает на склонах гор. Манон – чуть пониже, бледнее, и тоньше сестры. Эта очень любила пещеры, где можно было скрыться и от непогоды, и от взгляда людей.
