Забытый Горизонт. Основы духовной практики в традициях Тхеравада Буддизма и Цюаньчжэнь Даоизма с учетом Лакановой психодиагностики - страница 21

Конечно, нельзя сравнивать описанный выше процесс с фундаментальной фантазией истерика, поскольку в первом случае происходит движение за пределы невроза и субъективности. Учитывая структуру фантазии истерика, можно с уверенностью сказать, что истерик действительно очень хорошо подходит для того, чтобы начать путешествие к Духу, если ему посчастливится найти традицию, с которой он сможет установить искренние и прочные отношения.

Тем не менее, из аналитических случаев мы узнаем, что наиболее распространен следующий исход. Вначале анализируемый истерик принимает все означающие аналитика, идентифицируясь с его желаниями, интерпретациями и, в конечном счете, знаниями. Быстро наступает улучшение психического состояния пациента, сопровождаемое либидинальным ликованием и энтузиазмом по поводу терапии. Однако так же быстро это улучшение нивелируется, поскольку истерик обнаруживает, что либо аналитик недостаточно хорош как мастер дающий знание касательно jouissance, либо истерик недостаточно хорош и должен поддерживать терапию любой ценой, тем самым становясь зависимым от аналитика (Верхаге 2004, 381). В последнем случае разница между терапией, идеологией и сектантством стирается, превращая все в совокупность, в которой постоянная погоня за неудовлетворенными желаниями происходит за счет жизненной силы, здравомыслия и свободы воли участников. К сожалению, такой исход порой встречается в системах духовных практик.

В сексуальных отношениях позиция истерика характеризуется определенным отвращением к сексуальности. Истерики хотят быть причиной желания другого, а не объектами его jouissance. Поэтому они избегают доставлять партнеру полное либидинальное удовлетворение. Нередко во время полового акта истерик воображает себя кем-то другим, что гарантирует отсутствие реального присутствия и, следовательно, не затрагивает реальную тревогу, связанную с драйвом. Лишенный этой радикальной открытости к себе и другим на уровне влечения, истерический субъект отправляется на поиск сексуальных партнеров, подобно поиску «мастеров».

В то время как дар искренности, доверия и храбрости в сексуальных отношениях, а также готовность преодолеть фундаментальную фантазию воплощения чужого объекта невыполнимого желания – редкое благословение, все же его не следует путать с духовной практикой. Последняя требует иного принципа, а именно – созерцания Духа напрямую, независимо от бессамостного отражения другого в акте близости. Мы коснемся этого принципа в заключительной главе.

Что является основой пути практики для субъекта с истерической структурой? Повернуть свет внутрь, взять на себя ответственность за свое желание, отказаться от отождествления с объектом, вызывающим желание другого, встретиться лицом к лицу с Реальным дуккхи и с тревогой, связанной с ним, «в этом саженном теле». Почти повсеместно приходится проходить через множество феноменов конверсии, возникающих в результате вытеснения подавленных означающих на тело. В данном случае речь идет о теле стадии зеркала: воображаемом, сексуализированном, хрупком теле, предполагаемом в аффективном отражении других и инкорпорированном означающих, которые гарантируют удовольствие и целостность. Необходимо учитывать особый характер диалектического обмена означающими в рамках Символического: артикуляция истерика всегда проходит через фаллическую инстанцию (S1), создавая постоянно раздвигающийся горизонт знания. Знание в истерии разрастается, но оно пусто, поскольку основной вопрос, о котором идет речь, а именно тревога, относящаяся к Реальному, им не затрагивается. Истерик любой ценой избегает его затрагивать. Отсюда постоянное стремление к новым знаниям, которые скользят на полозьях неудовлетворенного желания.