Мы уже закончили с горячими блюдами и перешли к десертам. Я – ледяному сладкому лакомству, а Семён к трайфлу с миндалем и смородиной.
Шутит?
Отвлекаюсь от мороженого и ловлю прямой взгляд Семена. Ну, конечно же, нет. Совершенно серьезен. Когда дело касается Татьяны Александровны и ее желаний, единственный сын и наследник готов идти по головам, только бы доставить маменьке удовольствие.
– Прости, забыла, – произношу, откладывая чайную ложку и отодвигая креманку к центру стола.
Доесть уже не выйдет, «приятная» новость напрочь отбивает аппетит.
– Мама арендовала зал в «Наполи», – радует меня… нещадно. – Нас ждут к шести.
Семён делает глоток минеральной воды, которую тянет весь вечер, в отличие от меня, выбравшей бокал красного полусухого, и, наклонив голову вбок, скользит по лицу изучающим взглядом.
Чувствует, что киплю. И в то же время отлично понимает, скандал в культурном месте закатывать не стану.
Так он специально решил выбраться в люди. Не чтобы меня развеять и вместе провести время, а чтобы минимизировать обсуждение скользкой темы. Доходит до мозга малоприятная истина.
– А разве на торжественные мероприятия не принято приглашать заранее, чтобы гости могли подготовиться? – произношу ровно, сжимая под столом ладошку в кулак и про себя добавляя: «… и отказаться».
– Мы – не гости, Нюсь, а семья, – поправляет меня Кобаль.
Ты – семья, не я. Вновь не озвучиваю истину, которую мы оба знаем.
Я – нелюбимая невестка Татьяны Александровны, потому что… слишком независима, не умею выполнять пожелания госпожи Кобаль по первому требованию, не правильно забочусь о ее обожаемом сыне, не тороплюсь идти в декрет и… нахалка такая!.. не назначаю Сёмушку генеральным директором папиной фирмы.
– А подарок как же? – цепляюсь за соломинку.
– Мамуля хочет поехать в Прагу, Вену, Будапешт. Я оплатил им с папой тур на три недели. Пусть немного развеются.
– Неплохо, – соглашаюсь, особенно в сочетании слов «три недели» и «немного».
Мне, помнится, выделяли на отдых три дня.
Три, что б его совесть замучила, дня в первый год совместной жизни.
«Нюсечка, по дню на каждую столицу – этого же волне достаточно», – с улыбкой заявил мне мой разлюбезный супруг, когда я попросила погулять по Европе неделю.
Вот же…
– Родители у нас одни, – считывая моё возмущение, припечатывает строгим тоном Семён, – и естественно жалеть на них деньги мы не будем.
Вновь впивается немигающим взглядом, заставляя успокоится.
– Конечно, – опускаю взгляд и киваю.
На празднество я еду, как полагается, вместе с мужем и «хорошим» настроением. Последнее выражается в маске легкой радости, насильно нацепленной на лицо, и в греющей душу маленькой каверзе.
Зная, как Татьяна Александровна обожает классику и платья, специально надеваю рыжие джоггеры карго со стропами, и белую укороченную водолазку. Рисую смоки-айс и закалываю волосы в высокий гладкий хвост.
Ах да, и никаких шпилек! Гриндерсы – наше всё.
И нет, я – не стерва, я лишь та, кем меня постоянно пытаются выставить.
– Анна, это неподходящий наряд.
Перед выходом из квартиры Семен предпринимает попытку заставить меня одуматься, за что получает вздернутый подбородок и уверенное заявление:
– Нужно было предупреждать заранее, я бы подготовилась. А так… – широко улыбаюсь и развожу лапки в стороны, – надеть нечего.
– У тебя же куча платьев.
– Черное в химчистке, красное тоже, бежевое испачкано, для белого не сезон.
