– Сём, ты уверен, что мы справимся? – спрашиваю у мужчины, сидя перед раскрытыми бумагами с ручкой в руке.
Сейчас я интересуюсь не как генеральный директор фирмы, а как жена. И Семен это ощущает. Секунду-другую смотрит, не мигая, а затем кивает, глядя в глаза.
– Я в себе уверен, Аня.
Выдыхаю и перелистываю страницы до последней. Ладошка влажная, пальцы чуть подрагивают. Меня что-то пугает, но не могу это «что-то» облечь в слова. Потому просто решаю довериться Кобалю и рисую автограф внизу договора.
17. Глава 16
Заключение договоров с двумя крупными компаниями приводит Кобаля в восторг. Как и два первых транша, поступившие на счет фирмы.
У мужа словно открывается второе дыхание. Сводки, ведомости, отчеты, сметы… Сотрудники, сломя голову носятся туда-сюда, чтобы предоставить ему запрашиваемую информацию. Он же потирает руки и заверяет меня, что мы укладываемся в сроки, и переживать мне совершенно не о чем.
Киваю, но решаю убедиться сама и всю третью неделю мая пропадаю на объектах, которые мы на днях должны сдать «Милане» и Стрельцову. Пусть Семён уверяет, что прописанные в акте ошибки и недочеты буду исправлены субподрядчиками до двадцатого числа, меня тишь и отсутствие рабочих на объектах сильно напрягают.
И то, что, недоделав одно, Кобаль срывает еще и наших людей на новое место, тоже заставляет нервничать. Ненавижу непоследовательность. Считаю, что правильно закончить первое, дальше браться за второе, а не миксовать стройки, теряя в итоге на транспортировке как материалов, так и людей.
Как результат, всю четвертую неделю последнего месяца весны пребываем с Семеном в тихом противостоянии. Вместо двух закрытых дел и двух новых у нас по факту висят в производстве все четыре.
Мне не нравится, что он задумал, но отыграть назад сама не могу. Все оборотные средства коммерческий директор отправляет субподрядным организациям, а то, что переводит «Милана» он спускает на закупку стройматериалов для «Русской Избы.РУ».
– Не паникуй, Анют, Стрельцов обещает в течение часа провести платеж с окончательным расчетом, так что к обеду деньги будут. Их нам с лихвой хватит, чтобы закончить и его, и «Милану», – заявляет в пятницу утром Семен.
А уже вечером из банка, как снег на голову, сваливается сообщение о блокировке корпоративного счета. Несмотря на то, что на улице май месяц и теплынь, по спине тотчас проносится пугливое стадо отвратительных мурашек.
Бр-ррр!
Чтоб их!
Минус двести тысяч нервных клеток за минуту.
Гадство!
Больше всего в этой жизни ненавижу две вещи. Это сообщения из банка с «сюрпризами» и требования из ИФНС, прилетающие на Вайбер, с их неизменным: «У вас есть шесть дней, чтобы замолить свои грехи… иначе мы идем к вам».
Увидев ближайший разворот, перестраиваюсь в левый крайний ряд и включаю поворотник. Попутно, ожидая разрешающего зеленого сигнала, набираю Семёна. Кто у нас финансовый директор, в конце концов, и должен решать все проблемы?
Но муж, зараза, как специально не берет трубку. Ни на первый вызов. Ни на второй. Ни на...
Третий дает результат. Заунывные длинные гудки затихают и… набираю в легкие воздуха, чтобы прояснить ситуацию с финансами, как…
– Але-ё-ё, секретарь Ева, – мурлыкает в трубку голосовой ассистент, – слушаю…
– Да чтоб тебя!
Скидываю вызов. Сколько раз говорила Семену, чтобы отключил эту гадость-автоответчик. Бесит, когда ждешь услышать мужской голос, а в ухо дышит томная кукла, как будто ее только что…
