– Само собой! Сделаю всё, что в моих силах, – пообещал Мурлон, – ты меня знаешь… Ну, что, прямо сейчас и отправимся.
– А далеко идти? – спросил Серёжка.
– Не идти, а ехать, – поправил его Мурлон, – на метро поедем, потом на трамвае. Ну, а потом… немного и пешочком пройдёмся. Свежим воздухом подышим… Мне, как ты понимаешь, в таком виде разгуливать по городу не совсем… удобно. Придётся тебе меня в корзинке потаскать.
Мурлон снова принял свой прежний кошачий вид, а бывший волшебник Иванов, в который раз вздохнув, достал из-под стола красную пластмассовую корзину. В таких корзинах владельцы кошек и маленьких собачек обычно возят своих питомцев на дачу или к ветеринару.
– Удачи вам, ребята! – пожелал им на прощанье бывший волшебник.
В двери Серёжка обернулся. Близорукие глаза Ивана Ивановича уже не были похожи на яркие весенние цветы. Они словно выцвели, и в них была заметна грусть. Васильки завяли…
Яркое солнце в слуховом окне дома № 17 по улице Чудесной
Мурлон оказался довольно тяжёлым котом. Благо, до метро идти было не так далеко, а остановка трамвая находилась в двух шагах от конечной станции.
– Теперь куда? – спросил Серёжка, спрыгнув с подножки трамвая и дождавшись, когда немногочисленные пассажиры разойдутся по своим делам, а ожидающие займут места и трамвай отъедет.
– Прямо через лесок, – ответил Мурлон. – Отойдёшь метров на сто, остановись. Дальше я сам пойду. Там, куда мы направляемся, цивилизации нет.
Так оно и было, в действительности – район, куда они с Мурлоном приехали, давно уже не отличался большим количеством жителей. Город Полыноград, расположенный на обоих берегах речки Полынки, которая, как и большинство рек, текла с юга на север, в один прекрасный момент (это случилось довольно давно, ещё до Серёжкиного рождения) по неизвестной никому причине стремительно двинулся на запад. Тянулся к Москве, что ли… Бывшие новостройки левобережья превратились в центр города, а на западной окраине полным ходом шло строительство новых кварталов и микрорайонов. Большинство жителей правобережья покинули свои дома и перебирались через Полынку, поближе к центру. Правобережный район пустел, лишь у самой реки ещё кто-то жил, а восточная окраина Полынограда превратилась в мёртвый город.
Лесок, по которому шёл Серёжка, сгибаясь под тяжестью корзины с Мурлоном – килограммов пять, не меньше – некогда был сквером. В нём, даже, качели с каруселями сохранились, но площадки перед аттракционами заросли травой и кустарником, а металлоконструкции изъела ржавчина.
– Всё, стой! – скомандовал Мурлон, – Дальше я сам. Надорвёшься, а нам с тобой силы терять никак нельзя. Пригодятся ещё…
Серёжка с облегчением поставил тяжёлую ношу на землю и вытер платком пот, выступивший на лбу. Мурлон, в это время, самостоятельно откинул крышку и выбрался из корзины.
– Слава богу, – проворчал он, увеличившись в размерах, – наконец-то, эта тряска закончилась. Плохой из тебя носильщик, Серёжка, вот что я тебе скажу! Мотаешь корзину из стороны в сторону, будто дрова несёшь!
– Извини… те, – Серёжка всё ещё робел перед необычным котом.
– Ладно, проехали! – бодро произнёс Мурлон и вдруг строго взглянул на мальчика, – Вот, что… Путь будет долгим и опасным, а что произойдёт, когда мы достигнем цели нашего путешествия, вообще, неизвестно. Может, и головы свои в борьбе за правое дело сложим… Так что, давай, Серёжка, на «ты» переходить.
